Выше только небо

— Да нет, — ответила она и тут же отошла к краю беседки, за которым открывался прекрасный вид на горы.

Я подошла к ней.

— Оля, вы ничего не хотите мне сказать? Или, может быть, рассказать? Или спросить? — внимательно наблюдала за ее реакцией.

Ольга повернулась ко мне лицом и посмотрела прямо широко открытыми глазами:

— Нет, Татьяна, мне нечего вам сказать. И я не знаю, что вы хотите от меня услышать. А вообще давайте прогуляемся вон туда. Я там была сегодня утром, оттуда открывается прекрасный вид на озеро и на горы.

Ольга первой вышла из беседки, я последовала за ней, решив ничего не говорить об убийствах и не приставать к ней с расспросами. Мне было совершенно очевидно, она что-то хочет мне рассказать, но пока почему-то не решается. Ладно, время терпит. Думаю, не следует давить на нее. Пусть сама созреет для откровенного разговора.

Мы шли рядом молча. Шли медленно, вдоль озера. Ольга время от времени срывала веточки или листочки. Она двигалась немного странно, как-то заторможенно, глядя себе под ноги. Наконец она сама нарушила молчание:

— Таня, вы ведь последняя разговаривали с Михайловым, так?

— Так.

— Разве он был похож на человека, который собирается покончить с собой?

— Мы разговаривали недолго, поэтому мне трудно судить об этом, — ответила я расплывчато и решила пошутить для поддержания разговора: — Во всяком случае, у него на лбу не было надписи, что он потенциальный самоубийца. А почему вы об этом спрашиваете?

— Так просто, к слову… Вспомнился почему-то… — уклончиво ответила Ольга.

Ничего себе «к слову», усмехнулась я. Шли-шли молча, и вдруг к слову к какому-то пришлось… Точно, ее что-то гложет.

— Жаль его, — произнесла Ольга. — И жену его тоже жаль. Надо же, как трагично получилось. Приехали отдохнуть и оба погибли…

— Да… — протянула я.

Мы погуляли еще немного и вернулись к гостинице. Ольга, сославшись на усталость, отправилась к себе. Я тоже поднялась в свой номер и подошла к окну. Внизу на улице я увидела Михаила. Он стоял прямо под моим окном и курил. Даже отсюда было видно, что вид у него задумчивый и какой-то подавленный. Он курил нервно, делая затяжку за затяжкой. Потом выбросил недокуренную сигарету и быстрым шагом направился в сторону озера. Я не могла упустить такой шанс, не проследив за ним. Выскочила из номера, сбежала по лестнице и помчалась вслед за Михаилом.

Он шел сначала быстро, потом постепенно сбавил шаг. А когда достиг места, где я нашла разорванную цепочку Эльмиры, остановился и, вынув из кармана пачку сигарет, прикурил. Потом снова двинулся вперед. Медленно, неторопливо. Шел, опустив голову, думал о чем-то.

Я следовала за ним на некотором расстоянии, прячась за деревьями, чтобы он, случайно обернувшись, меня не обнаружил. Но Михаил был так поглощен прогулкой — или своими мыслями? — что вряд ли заметил бы даже разорвавшуюся рядом с ним бомбу. На том месте, где я нашла Эльмиру, он остановился и, близко подойдя к воде, стал всматриваться в водную гладь.

Я затаилась на приличном расстоянии, спрятавшись за ствол толстого дерева. Ближе подойти не было никакой возможности, так как вблизи озера не было никакой растительности. Михаил простоял так минут пятнадцать. Ничего не делал, только стоял и смотрел в воду, словно пытаясь увидеть там что-то.

Теперь у меня не осталось почти никаких сомнений в том, что именно он убил Эльмиру. Но доказательств, которые можно было бы предоставить милиции, не имелось. Да я и не собиралась помогать официальному расследованию. Я согласилась раскрыть убийство Эльмиры только потому, что мне за это заплатил ее муж. Теперь нет и его, и мне вообще вроде бы незачем продолжать начатое дело.

Но что-то не давало мне покоя. Оно, это «что-то», все время толкало меня на привычные поступки: проследить, подслушать, заподозрить и т. п. Что это? Профессиональные действия или чувство долга? Я не могла ответить на этот вопрос, но твердо знала одно: уж раз я, частный детектив Татьяна Иванова, начала расследование, то ни за что не остановлюсь, пока не доведу его до конца. Я как гончая, пущенная по следу добычи, — почуяв один раз запах, она не остановится ни перед чем, пока не поймает зайца.

Михаил постоял еще немного у озера, потом развернулся, огляделся, как будто очнувшись от сна, и медленно побрел назад по направлению к гостинице. Мне пришлось ретироваться едва ли не бегом, так как никакой другой дороги, ведущей от озера к пансионату, не было и Михаил должен был непременно пройти мимо меня, чтобы вернуться. Добравшись до беседки, где сидели некоторые из отдыхающих и персонала, я уселась в свободное кресло и, с трудом сдерживая рвущееся из меня тяжелое дыхание, постаралась сделать вид, что мирно прогуливалась.

Вскоре появился и объект слежки — Михаил. Он размеренным шагом, полностью погруженный в свои мысли, подошел к гостинице и скрылся в дверях. А я, отдышавшись, принялась осматриваться. В укромном уголке беседки я заметила Анечку в обществе адвоката. Они о чем-то мило беседовали. Точнее, говорил в основном Стас, Анечка же все больше хихикала и прыскала в ладошку.