Выше только звезды

Разумеется, я не могла не проанализировать произошедшее. Итак, сегодня Анастасия Валерьевна отправилась с утра не в больницу, а на работу. Все понятно – ведь супруг категорически не хочет ее видеть. А вот «Агафон» без начальницы существовать не может, так же как и она без него. Бизнес есть бизнес. Вероятно, Касаткины убедились в том, что Хохлова на работе, и послали кого-то в больницу. Нет, не навестить Дмитрия Олеговича, а передать ему апельсины.

Остановившись на красный свет, я приоткрыла пакет и еще раз взглянула на записку. Теперь мне бросилось в глаза не ее содержание, а нечто другое. Одно-единственное слово было как-то неестественно выписано в верхнем правом углу бумажки. Это могло означать только одно – благодаря работе ножниц женская фамилия превратилась в мужскую. И, вероятно, фамилия эта была написана рукой самой Анастасии Валерьевны. Маша Касаткина вполне могла раздобыть этот листочек в офисе «Агафона» и приспособить его для своих нужд.

Загорелся зеленый свет, «Газель» тронулась с места, а я – за ней. Так мы пересекли едва ли не полгорода. В Ленинском районе, на остановке «105-я школа» черноволосая девушка вышла из маршрутки и направилась к жилому микрорайону. Я поехала в ту же сторону. Надо сказать, мне удалось хорошенько разглядеть черты ее лица только сейчас, когда она сняла темные очки и ненароком посмотрела в мою сторону. До этого ориентиром для меня служили ее распущенные волосы и ярко-зеленая кофточка. Теперь смуглое лицо с миндалевидными глазами выдало восточное происхождение этой молодой особы. В моей голове что-то щелкнуло, и я вдруг поняла, что знаю ее имя и даже фамилию. Между тем девушка зашла в продуктовый магазин. Я припарковалась рядом с ним, сняла наконец-то дурацкие бахилы, убрала пакет с апельсинами с переднего кресла назад, вышла из машины и вскоре увидела брюнетку с рожком мороженого в руках.

– Карина, – позвала я, когда она подошла поближе.

Девушка остановилась.

– Простите, вы меня? – спросила она, лизнув мороженое.

– Ты ведь Карина Гакаева? – уточнила я, приветливо улыбаясь.

– Да, – кивнула та, подтверждая мою догадку, – а вы кто? По-моему, мы незнакомы.

– Я журналистка, пишу статью о судьбе бывших воспитанников детдома, – брякнула я первое, что пришло мне в голову.

Девушка вздрогнула и выронила мороженое.

– Вот досада! – воскликнула она. – Но как же вы меня узнали?

– По фотографии. У тебя такие шикарные волосы…

– А кто вам показывал мои фотографии? – еще больше удивилась Карина.

– Одна твоя одноклассница, – сказала я интригующе. – Ты что, не веришь? Ладно, я сейчас покажу тебе фотки, – без всякой спешки я обошла «Ситроен», села на водительское место, достала из сумки конверт с фотографиями, правда, совсем не с теми, которые пообещала ей показать, открыла пассажирскую дверцу и дружелюбно позвала: – Каринка, иди сюда!

– Может, в другой раз поговорим? Я спешу.

– Да у меня тоже не очень много времени, – сказала я, высунувшись в окно. – Слушай, давай, я схожу за мороженым? Мне как-то неловко, что ты его из-за меня уронила. Вот что, посиди пока в машине, посмотри фотки, а я сбегаю в магазин. Сейчас такие времена, ни секунду нельзя тачку оставить, только отвернешься, и то дворник сопрут, то зеркало открутят. Выручишь, а? Ну я тебя очень прошу…

Я смотрела на Карину такими искренними глазами, говорила таким заискивающим тоном, что она не углядела в моей просьбе никакого подвоха и села в «Ситроен». Как только девушка закрыла дверцу, я тут же нажала на кнопку и заблокировала салон.

– Нет, пожалуй, я не пойду в магазин. Мы обе торопимся, а нам еще поговорить надо!

– Мне лично этого не надо. Я о детдоме не больно-то люблю вспоминать. Знаете, я лучше пойду, – Гакаева попыталась открыть дверь, но ей, естественно, это не удалось. – Да что же это такое?!

– Двери заблокированы, ты не выйдешь отсюда, пока я тебя не выпущу, – сказала я и тронулась с места.

– Вы что, ненормальная?! Выпустите меня! Да я… да я в окно закричу!

Открыть окно Карине тоже не удалось. Вероятно, ей не часто доводилось ездить в иномарках с электростеклоподъемниками, поэтому она не знала, где находится нужная кнопочка.

– Ну, что же ты не кричишь? – усмехнулась я.

– Передумала. Что вам от меня надо?! Зачем вы меня сюда заманили? Кто вы на самом деле?

– Нам надо очень серьезно поговорить, вот мне и пришлось пойти на эту хитрость.

– О чем мне с вами разговаривать, если я вижу вас первый раз в жизни? – спросила Гакаева с откровенным вызовом в голосе.

– А сама не догадываешься?

– Нет.

– Карина, ты была сегодня в больнице? – спросила я, не отрывая взгляда от дороги.

– В какой еще больнице? – фыркнула та. – Я здорова!

– Разве ты приехала сюда не из третьей городской больницы?

– Нет, что вы, я даже не знаю, где она находится, – достаточно натурально соврала моя пассажирка.

– Неужели? А я полчаса назад своими собственными глазами видела тебя в вестибюле токсикологического корпуса. Ты просила санитарку передать Хохлову апельсины. Разве не так?

– Я даже не знаю, кто он такой, – Гакаева продолжала играть в партизанку.