Выше только звезды

Таня поняла, что сказала лишнее, напомнив ей об отце. Конечно, девочка не хочет повторения трагедии, произошедшей в ее семье. Но ведь этот человек не чета ее брату.

— Ну ладно, ладно, завтра поговорим, — сказала Таня, вспомнив его совет по обращению с трудными детьми.

— Тетя Таня, — девочка продолжала рыдать, — а это правда, что если у меня мама сумасшедшая, то и я могу быть такой же? Это передается по наследству?

— Не знаю, — пожала плечами Таня. — Спи лучше. Что тебе в голову пришло?

Она винила себя за то, что напомнила девочке об отце и о матери, и, сокрушаясь, ушла к себе, но сокрушалась недолго: кажется, у нее наконец начинается новая жизнь.

Во дворе около подъезда Лолита увидела синий «шевроле» и, даже забыв попрощаться с Даней и друзьями, побежала домой. Она не стала дожидаться лифта и буквально взлетела на третий этаж, чтобы было быстрее. В прихожей на вешалке она увидела плащ отца. Значит, она не ошиблась, это его машина, и он — дома, несмотря на то, что редко уходил с работы раньше шести. На вешалке висел и мамин плащ, но это было делом обычным — мама работала дома.

— Папочка, — Лолита ворвалась в комнату отца. — А у нас в школе… Ты что, уезжаешь в командировку?

На столе стоял раскрытый чемодан, и отец укладывал туда вещи. Другой чемодан, с уже застегнутыми ремешками на замках, стоял на полу.

— Да, — отец кивнул. — Я уезжаю, Ло.

— За границу, да? — Лолита уселась на стол рядом с раскрытым чемоданом. — И надолго. — Она пальчиками пересчитывала уложенные рубашки. — Я угадала? Даня называет это методом дедукции. Иначе зачем столько вещей, если не за границу. А какая страна?

Он ничего не ответил, только погладил ее по голове и прижал к себе.

— Зачем же изображать из себя любящего папочку? — В комнату зашла с полотенцем на голове заплаканная мама. — Скажи своей дочери правду.

Он по-прежнему молчал.

— Он нас бросает, доченька. — Мама заплакала. — Он уходит к другой женщине. Он нас больше не любит.

— Зачем ты так, Роксана? — Роберт повернулся к жене. — Ведь ты прекрасно все понимаешь. Зачем травмировать ребенка?

Он смотрел на жену, осознавая, что напрасно тратит слова. Перед ним стояла излишне полная для своего низкого роста женщина с расплывшимися чертами покрытого пятнами лица, с заметной сединой в тусклых, некогда каштановых волосах, с красными прожилками в белках с ненавистью на него смотрящих глаз.

— А что, я не права? — Она истерически зарыдала. — Ты не уходишь к другой? Чем она лучше меня, Роберт? Обычная плебейка.

— Папа, а я? — Лолита спрыгнула со стола и вплотную подошла к отцу, запрокинув голову и с испугом глядя на него. — А как же я?

— У него будет там другая дочь, Лолочка. — Мама уже справилась с собой. — Пусть уходит, проживем и без него. Знаешь, к кому он идет?

— Я не знаю, что сделаю с тобой, Роксана, если ты не замолчишь, — сурово сказал отец и захлопнул второй чемодан. — Лолита, я тебе сейчас все объясню. — Он сел в кресло. — Я тебя очень люблю.

Лолита забралась к нему на колени и, обняв за шею, старалась заглянуть ему в глаза, но он сначала отворачивался, а потом вообще их закрыл.

— Зато знаешь, что сделаю я, если ты не замолчишь и не уйдешь сейчас же, и не перестанешь морочить ребенку голову?

— Это правда, что ты меня любишь? — доверчиво спросила Лолита. — Тогда возьми меня с собой.

— Нет. — Он вдруг разжал руки дочери, причинив ей помимо душевной физическую боль, резко поставил ее на пол и, не оглядываясь, пошел к двери, легко подхватив чемоданы.

— Роберт, подумай! Я могла бы все забыть, и все будет по-прежнему, — вслед ему крикнула Роксана.

— У меня было время подумать. — Он захлопнул за собой дверь.

— Нам будет хорошо вдвоем, доченька, — Роксана обняла девочку.

Лолита не плакала. Она только смотрела на дверь, за которой скрылся отец, словно ожидала, что он вот-вот зайдет обратно.

Весь день Таня с замиранием сердца ждала конца работы. И сразу же после смены поспешила домой, отмахиваясь от вопросов подруг. Она боялась спугнуть свое счастье, если расскажет о нем раньше времени. Но больше всего боялась, что он передумает. Вдруг он просто поссорился с женой, а теперь помирился? Около дома она вздохнула свободней — у подъезда стоял, совершенно не вписываясь в унылый экстерьер обшарпанной хрущевской пятиэтажки, синий «шевроле». Но ведь это еще ничего не значит. Он мог заехать извиниться — он был очень вежливый и воспитанный, как раз ее идеал.

— Я пришел, как мы и договорились, — весело сказал он.