Выше только звезды

— Любовь придет потом. — Она неправильно истолковала его дружеский жест и потянулась к его губам.

— Я не могу, Лолита, я люблю другую. — Он оторвал от своих плеч ее руки и сел на диван.

— Но она не любит тебя, — Лолита села рядом. — Алик правильно сказал, свет клином на ней не сошелся. Чтобы забыть ее, тебе просто нужно начать встречаться с другой.

— С тобой, например, — Даниил даже улыбнулся — наверное, впервые за последние несколько дней, прошедшие с тех пор, как Власта вышла из этой комнаты.

— Да. — Обычно бледное личико Лолиты раскраснелось от волнения, и она даже стала казаться хорошенькой. — А любовь придет постепенно, так всегда бывает, ты меня полюбишь после того, как… — Ее щеки вспыхнули огнями, и во взгляде, всегда тусклом и неподвижном, появился огонек.

— Ты в этом уверена? — Даниил все еще улыбался. Ему казалась нелепой даже сама такая мысль. Он всегда видел в ней лишь одноклассницу, потом однокурсницу, стараясь не обращать внимания на ее стихи, посвященные ему.

— Это точно, можешь мне поверить, я знаю это наверняка. — Она вынула заколки и шпильки из своей грандиозной прически и с распущенными волосами стала менее нелепой, чем была. Теперь она напоминала обычную девочку лет четырнадцати, особенно когда сняла свое подчеркнуто взрослое, длинное, совершенно не идущее ей платье и осталась обнаженной. Теперь она даже была красивой.

— Я не хочу, чтобы тебе было плохо потом, — Даниил отвернулся, стараясь не смотреть на нее. — Я брошу тебя, я вряд ли смогу тебя любить.

— Все будет хорошо, вот увидишь, любимый мой. — Она обняла его и повернула к себе его голову. — Я знаю, что говорю, я в этом понимаю.

Он удивленно посмотрел на нее. Что, в общем-то, он знал о ее жизни? Может быть, такие же стихи о любви она писала и другим, а другие были не столь равнодушными, как он, и он лишь очередной? Она целовалась слишком сумбурно, а ее пальцы умело развязывали узел галстука, а потом расстегивали застежку пиджака. Рубашку он снял сам. Она аккуратно и деловито повесила все в шкаф, потрясая его все больше. Потом она ушла и принесла из его спальни халат. — Потом тебе понадобится, — улыбаясь, сказала она.

Он лишь смотрел на нее во все глаза. Сколько же раз она бывала в таких ситуациях, если так ведет себя! Он думал о том, как же все теории Берта рассыпаются в прах. Ее тело вздрагивало, когда он прикасался к нему, она была очень страстной женщиной.

— Любимый мой, единственный, — шептала она, когда они лежали на диване в гостиной.

Лучше бы она молчала, ведь он в этот момент представлял себе другую девушку, и весь нерастраченный пыл нежности, предназначенный для другой, мог бы излить на эту. Но она постоянно возвращала его в реальность.

— Молчи, — шепнул он. Так стало гораздо лучше.

Когда все кончилось и она прижалась к нему, приникла всем телом, он ужаснулся тому, что сделал. К ней самой он по-прежнему ничего не испытывал и понял, что оказался глупцом. Ему даже не хотелось обнимать ее, просто хотелось одного: чтобы она ушла.

— Скоро Диана вернется, — сказал он. — Да и тебе, наверное, пора домой.

— Поцелуй меня, и я уйду, — сказала она. — Встретимся в институте, а завтра мама уезжает на неделю, и ты можешь даже жить у меня. Нам будет вместе так хорошо.

— Ладно, посмотрим. Но у нас, кажется, намечается курсовая, и в редакции мне заказали несколько рассказов, — бормотал он. Но все-таки нашел в себе силы ее поцеловать, и она оделась, бесшумно двигаясь в темноте.

— Я люблю тебя, до завтра. — Он слышал, как хлопнула дверь. Не зажигая света, он надел халат и лег на диван, чувствуя себя опустошенным и несчастным.

— Беби, ты не отравился? — Щелкнул выключатель в гостиной, разбудив его, и появились Диана и Берт. — Нет, еще моргает, — констатировал Берт, присев в кресло.

— Я пошел спать, — Даниил встал с дивана. — Твоя теория, Берт, не оправдала себя. Если любишь, то любимый человек для тебя — единственный. Я проверил это на практике. Только что.

— Кто спорит, — согласился Берт. — Но любить нужно… — Он не договорил, оборвав фразу, и присвистнул от удивления, глядя на покрывало дивана.

— Однако, беби, ты разошелся не на шутку. Скоро в нашем городе благодаря тебе не останется ни одной девственницы. А скажи, ты сделал предложение и на этот раз?

— Я не знал, я, честное слово, ничего не понял, она так вела себя, — Даниил хлопнул себя рукой по лбу.

— Даня, у меня нет комментариев, — развела руками Диана.

— Так беги, чего же ты медлишь, — насмешливо сказал Берт. — Я не спрашиваю, кто это был, и так догадываюсь. Иди, разбуди ее, предложи руку и сердце, ты ведь был первым и на этот раз.

— Она не нужна мне, — твердо сказал Даниил. — Теперь я точно знаю, что мне никто не нужен, кроме Власты, и я ее добьюсь, чего бы мне это ни стоило. — Он перевел взгляд на диван. — Конечно, мерзко получилось, но я ей сразу сказал, что не люблю ее, она сама настояла.

— Когда ты повзрослеешь, беби? — спросил Берт.