Выше туч, выше гор, выше неба…

Путешественник очень правильно выговаривал слова и строил предложения, как дома из плотно пригнанных бревен. У Лога мурашки побежали по коже, когда он представил, как Путешественник каждое утро вскидывает на плечи котомку и идет в туман, в серое ничто, не зная не только, будет ли он ночевать под крышей или в поле, но не зная даже, доберется ли когда-нибудь до человеческого жилья или этот день станет для него днем неудач, и он, окончательно заблудившись в тумане, так и останется навсегда среди деревьев или скирд, и будет бродить и кричать, и клясть судьбу, пока не умрет от голода, а потом, много дней спустя, кто-нибудь из ближайшего селения при уборке урожая случайно наступит на его побелевшие кости и мгновенно ужаснется, как ужаснулся Лог, однажды нащупав ногой что-то твердое и круглое. Он присел на корточки и увидел череп. Лог крепко вцепился тогда в страховочную веревку и потянул, убеждаясь, что она все так же надежно привязана к одному из множества столбиков безопасности на окраине селения.

Никто - Лог был уверен в этом! - не решался на Путешествие дважды. Максимум, на что мог надеяться человек, это пройти от одного селения до другого, случайно оказавшегося на пути. Но сам этот путь, который мог продолжаться от одного дня до долгих недель, так выматывал любого, что Путешественник навсегда оставался в том селении, до которого он с таким трудом добрался. Как же идти, если не знаешь куда, если не видишь пути, если все время возвращаешься назад, плутая в тумане, если холод забирается под сердце, потому что, чем дальше ты уходишь, тем ужаснее становится сознание, что нет никакой надежды куда-то прийти. Но уйти опять, уже достигнув цели, это… Нужно быть безумцем…

- Не смотри так на меня, малыш, - сказал Путешественник, ласково улыбаясь. - Я вышел из дома два года назад. Я побывал в одиннадцати селениях, ваше двенадцатое (Лог весь подался к Путешественнику и ловил каждое слово). Несколько раз я думал, что все, заблудился окончательно. Но я шел и каждый раз приходил. Однажды не ел почти неделю, кончились припасы. Но дошел. В том селении я провел месяц и едва не остался навсегда, но потом что-то позвало меня, и я ушел опять… Каждый человек для чего-то живет, малыш. Лог, да? Каждый человек. Лог, живет для чего-то. Женщины - для того, чтобы не зачах род, чтобы в доме были уют и покой. А мужчины - чтобы завтра люди жили лучше, чем вчера, а потом еще лучше. Чтобы вопросы не оставались без ответов. Чтобы никто ничего не боялся.

Путешественник умолк, и Логу неожиданно захотелось признаться ему во всем. Путешественник уйдет сегодня, он просто не успеет донести на Лога, да и не станет этого делать, ведь он сам такой, и он один может понять.

- Петрин, - сказал Лог, звуки чужого имени казались необычными, как сам Путешественник. - Вы… вы не боитесь Голоса неба?

- Я боюсь всего, чего не знаю. А что такое Голос - я не знаю. Как не знаешь и ты. И никто. Я боюсь Голоса неба только поэтому, хотя и знаю, что еще никто и никогда не пострадал от него.

- Почему? - Лог заговорил торопливо, уж это он знал, об этом им всем ежедневно твердили в молитвенном доме. - Голос может быть добрым, и тогда родится хороший урожай. Голос может быть злым, и тогда в селении кто-нибудь умирает. Недавно Голос призвал Антора, пекаря, а он был не так уж стар.

Путешественник неожиданно рассмеялся.

- Скажи, Лог, сколько раз в году ты слышишь Голос неба?

- Ну… Двадцать.

- А урожай бывает дважды в год, и умирают люди не так уж часто. Значит, в большинстве случаев Голос звучит впустую? И еще: ведь люди умирают не сразу после того, как раздастся Голос? Или до или после, и бывает, что намного после. И все же виноват Голос…

Лог хотел возразить, но скрипнула отворяемая дверь, и он промолчал. Вернулся плотник.

- Мне пора, - сказал Путешественник, поднимая с пола тяжелую котомку.

- Валент проводит меня до последнего дома. Дальше сам. Прощай, малыш. Рад был поговорить с тобой.

Путешественник быстрым движением привлек Лога к себе и зашептал ему в ухо, щекоча жесткими волосами:

- Ты видел когда-нибудь голубой туман с желтыми прожилками? Он переливается всеми оттенками, и кажется, что ты в огромной игрушке… А желтый туман? Он неприятно пахнет, и голова от него болит, и дрожат ноги. Остерегайся желтого тумана. А оранжевый? Ты видел когда-нибудь оранжевый туман?

Лог потрясенно качал головой. Он не видел, и он не смел признаться сейчас, когда плотник стоял неподалеку и ловил каждое слово, что в этом и заключается его мечта, смысл жизни - увидеть ярко-оранжевый туман, и туман желтый, и голубой. Всякий, кроме этого обыденного и скучного серого цвета. Лог держал Путешественника за локоть и не хотел отпускать. Если бы он мог, он ушел бы с ним. Но он не мог. Путь его, Лога, был иным, но и в этом он не смел сейчас признаться.

- А знаешь ли ты, - жарко шептал Петрин, - чем туман отличается от воздуха?

- Ничем, - удивился Лог.

- Почему же два слова, а не одно?

- Мало ли? - Лог пожал плечами. - Слова часто повторяют друг друга. Ложь и обман. Правда и истина.