Вышедший из ночи (СИ)

Волчий вой пронизывал ночи, и несмотря на то, что Ра давно уже поняла, что звери боятся Вэриата, ей становилось не по себе. Всё-таки стаей волки могли напасть на них, иначе почему и Роук хмурилась, когда вой приближался к ним?

Лошади день за днём несли их всё дальше и дальше с такой скоростью, что у Ра захватывало дух. Ездить верхом она уже наловчилась, но очень уставала. Привалы делали часто, и девушка подозревала, что виной этому именно она.

Нижний мир казался ей необъятным и удивительным. Одни обрамляющие его горы чего стоили! Они были далёкими, но иногда Ра могла видеть их, вот только порой она путала их с облаками…

Но на самом деле Нижний мир отличался от других земель не пейзажами, не редкими растениями, а магией, которой был пропитан сам воздух. Порой Ра казалось, что если закрыть глаза и прислушаться, то можно ощутить эту древнюю силу: будоражащую, страшную, пахнущую лесом и звучащую барабанным боем.

Ночью Ра и остальные остановились переночевать в поле, заросшим цикорием.

Проснувшись, Ра увидела, что у погасающего костра стоит девушка с длинными прозрачными волосами и блестящей в лунном свете кожей. На ней не было одежды, как и не было глаз… Но что-то чарующее сквозило в каждом её движении.

Ра не заметила, как поднялась и подошла к ней, как незнакомка, которая оказалась выше её на полголовы, протянула к ней руки и…

Вэриат вовремя оказался рядом.

Словно истекая кровью, незнакомка покрылась чёрными тяжёлыми каплями, а затем ударилась оземь и исчезла в жёстких стеблях цикория.

— Это был Отголосок, — объяснил Вэриат. — Нет, не Дух, как ты могла подумать, а проклятие. Её ещё называют призраком древней ведьмы, которую казнили люди, привязав её к сухому дереву и подпалив его. Тогда случился большой пожар, сгорело поле и дом ведьмы, а так же пол-леса, на который Сабри перекинула пламя в месть за свою смерть. Она хотела, чтобы огонь добрался и до поселения людей, но кто-то успел метнуть в лицо ведьмы нож, и Сабри, лишившись глаз, не смогла завершить проклятие. Сгорев, она оставила на земле свою боль и злобу, а так же ту часть магии, в которой видела красоту. Признаюсь, то, что осталось после неё, я тоже считаю красивым…

— Зачем она это сделала? Ради мести? — Ра вернулась к костру и подкинула в него веток. Разгоревшийся огонь разогнал остатки морока, что нагнал на неё Отголосок.

— Какая же это месть? Коснись она тебя, пролежала бы ты в бреду пару дней и всё, что с того? Да и ради мести творить проклятие, длившееся сотни лет… Глупо, её обидчики уже мертвы давно. Нет, просто она по-своему увековечила своё имя. Оставить после себя следы на земле желание не только таких, как мы, но и людей, не так ли?

— Да, думаю, так, — ответила Ра. — И очень надеюсь, что всё же большинство, чтобы о них вспоминали, хотят сделать что-то стоящее, а не просто любой ценой прославить своё имя.

— Ты пытаешься верить в лучшее, Ра, — он стоял за краем светового круга от костра, и казался ей тенью. — Что будет с тобой, когда разочаруешься в мире, когда увидишь, что кое-где, кое в чём, зла больше, чем добра?

— Я… — она запнулась, посмотрела в огонь, и Вэриату показалось, что пламя не отражается в её глазах, а пылает в них. — Тогда я буду пытаться вернуть свою веру в мир, — ответила она.

Роук, свернувшись калачиком и уткнувшись лицом в плащ, на котором лежала, посапывала в сторонке от Вэриата. Свет костра не касался и её, но по коротким взъерошенным волосам плясали отблески огня.

Ра задумалась, треск костра убаюкивал её, но хотелось ещё поговорить с Вэриатом, и поэтому она нарушила молчание.

— А почему только в Нижнем мире обитают создания магии?

— В Илиндоре они тоже есть, — передёрнул он плечами и присел рядом с Ра.

— Да, но в основном здесь.

— Просто магия притягивает магию и, естественно, от тех, кто всеми силами отвергает её, она уходит. Если люди продолжат ограждаться от неё, то магии рядом с ними практически не останется. Но это не значит, что где-то в другом месте её не будет. Ничего не исчезает полностью. Ничего.

И после недолгого молчания Вэриат немного приблизился к замершей девушке.

— Ра? — окликнул он и легонько коснулся её плеча, из-за чего она вздрогнула. — Да ты уже спишь почти. Ляг, отдохни.

А сам он, когда Ра заснула и задышала ровнее, лёг на траву, закинул за голову руки и глубоко вздохнув, посмотрел на усыпанное звёздами небо.

Он не спал в ту ночь, но образ Онар так ясно представился ему, что Вэриат стал сомневаться, явь это или сон.

— Онар… — прошептал он. — Интересно, думаешь ли ты сейчас обо мне?

***

Больше нет сил бежать. Она продержалась недолго. Онар погибает в оковах скандала, что сама учинила и о котором ещё не знает король.

«Вэриат, что бы ты сделал, узнай, что со мной?»

Солнце встаёт. Ветер завывает в скалах. Кажется, он дует с востока, почему же травы клонятся в противоположную ему сторону?

«Рассвет… Вэриат, ты ведь не знаешь, что я сбежала? Если бы знал, я бы сейчас не умирала…»

Онар лежит на гладком камне. Внизу обрыв, посмотришь туда, и в глазах рябит от множества похожих друг на друга заросших травой каменных глыб.