Вышел хеджер из тумана

Похожий случай произошел и с Яном. Я написал эту главу шесть месяцев назад, поэтому учитывайте это, когда будете ее читать. В течение двух лет работы в Morgan Stanley я и еще двое моих коллег сидели с Яном в одном офисе. Это худой, аскетически выглядящий мужчина с бритой головой. Ему около 40 лет и у него яркий аналитический ум. Кроме того, он отличается быстрой и неистовой речью. Мы все четверо в течение долгого времени были хорошими друзьями. Я думаю, что я успел узнать Яна достаточно хорошо. Он серьезный и истинный сторонник инвестиционной науки. Его можно назвать хеджевой версией Говарда Рурка, героя романа Эйна Рэнда «Источник». Человек, пытающийся любой ценой познать суть своей профессии.

Ян учился в Беркли, а затем, так же как и мой партнер Сирил, работал аналитиком в банковском трасте. Он отработал там пять лет, пока мой другой партнер Мэдхав не соблазнил его присоединиться к группе, занимающейся в Morgan Stanley инвестициями на развивающихся рынках. В этой сфере Ян добился выдающихся результатов. К концу 1990 х годов он был уже исполнительным директором й руководил в Morgan Stanley существенно расширившимся и прибыльным направлением инвестиций на новых рынках. Мы оценивали его как молодую суперзвезду, и поскольку 2000-й год подходил к концу, я сделал все возможное, чтобы ему заплатили большие деньги, потому что он имел огромный потенциал и был очень нужен для нашего бизнеса. В конце 2000 года Ян получил огромную премию.

На следующий день после получения зарплаты за январь 2001 года он пришел ко мне и застенчивым, но очень сладким голосом поведал, что решил уволиться, чтобы основать свой собственный глобальный хеджевый фонд. Я был разочарован, немного обижен и очень удивлен. Я почувствовал, что меня использовали, но с другой стороны, именно в этом и заключается игра с выплатами компенсаций ценным специалистам. Активно пытаясь отговорить его от этой затеи, я указал ему на все, что он теряет. Что заставляет его уйти? Я знал, что у Яна была жена и трое маленьких детей, что он купил небольшой дом в Хамптоне и квартиру в Нью-Йорке, и что у него нет никакого реального капитала для создания собственного хеджевого фонда. Я убеждал его, что он не обладает достаточным кредитом доверия для привлечения инвесторов. Почему бы ему не остаться в Morgan Stanley еще на несколько лет, заработать и поднакопить побольше денег и знаний о глобальных рынках с тем, чтобы сколотить более солидный капитал, если уж мечта о своем хеджевом фонде крепко засела в его сердце? Конечно, я надеялся, что через какое-то время, он придет в себя и останется на месте.

Но все было напрасно. Он был непреклонен и не желал принимать во внимание никакие доводы о том, во что ему обойдется стать настоящим глобальным инвестором. А потери оказались очень высоки. В связи с увольнением он не получил более миллиона долларов бонусных выплат. Уже через месяц он понял, что зарабатывать деньги, не имея активов, почти невозможно, и даже при их наличии за прибыль приходится бороться. Чтобы получить некоторый начальный капитал, этот маньяк продал свою квартиру и дом в Хамптоне и перевез все свое семейство на съемную квартиру. Один Бог ведает, в какой строгости он их держал. Он открыл свой фонд в марте 2002 года с грошовым капиталом в 8 млн долл.

Инвестиционный стиль Яна заключался в комбинации вложений в акции и другие активы. Он покупал и продавал облигации, валюты, товары, индексы и отдельные акции. Первое время его работа приносила как положительные, так и отрицательные результаты. Через несколько лет он немного вырвался вперед и даже превзошел индекс S&P 500 после того, как ему удалось заработать на индексе MSCI. Однако показатель эффективности его работы был нестабилен. В один месяц он мог получить 10 % прибыли, а затем в течение трех или четырех месяцев, наоборот, терять по 3 или 4 %. В ноябре 2004 года он сделал 17%. Его капитал теперь составлял около 25 млн долл., но ему не удалось привлечь сколько-нибудь существенных денег, насколько я понимаю, из-за своей зависимости от рыночной конъюнктуры. Кроме того, как истинный пурист, он не желал иметь дело с инвесторами, которые в обмен на вложение средств требовали от него поделиться монопольным правом управления его фондом.

Мне нравится одержимость Яна. Он спит со своим инвестиционным портфелем, и его жена говорит, что бывают ночи, когда он во сне скрипит зубами. Его хеджевый фонд единственный, кому я доверил деньги своей семьи. Я вложил в него деньги, потому что на меня производят сильное впечатление не только его умственные способности, но и его убежденность, его дисциплина и интеллектуальная чистота. В итоге Ян пришел к выводу, что в Morgan Stanley он позволял другим эксплуатировать свое время вместо того, чтобы распоряжаться им самостоятельно.