Вышел хеджер из тумана

В то время пока Кейнс резвился в Италии, мир начал разваливаться. Послевоенный оптимистичный бум внезапно обернулся банкротством. Уровень безработицы в Англии за следующие шесть месяцев повысился с 4,5 % до более чем 20 % от численности работоспособного населения; оптовые цены начали 45 %-ное снижение, вскоре за ними последовали розничные цены и заработная плата. Спустя неделю после возвращения Кейнса в Лондон его фонд испытал серьезные неприятности. Европейские валюты росли против фунта стерлингов без всякой видимой причины, и хотя этот рост был не слишком сильным, он продолжался достаточно долго, чтобы нанести серьезный удар по фонду, который пользовался значительным кредитным рычагом. Личные потери Кейнса более чем в три раза превысили ранее полученную прибыль, и он остался должен своему брокеру существенную сумму денег. Теперь чистая стоимость активов фонда выражалась отрицательными числами. Удивительно, но инвесторы из Блумсбари не упрекали Кейнса. Они никогда не теряли веру в его финансовый гений, и в следующем году он сформировал новый фонд, который в конечном счете возместил потери клиентов и восстановил богатство Кейнса.

В 1920-х годах Кейнс преподавал в Кембридже, был советником Казначейства, читал лекции и писал книги и статьи. В 1921 году он издал «Трактат о денежной реформе», в котором приводил доводы в пользу регулируемости валюты и мер для поддержания ее стоимости. Центральный банк должен понижать процентные ставки, когда цены имели тенденцию повышаться, и поднимать их, когда цены имели тенденцию к снижению. «Инфляция, — говорил он, — наносит большинство ран, перераспределяя капиталы. Ущерб от дефляции связан с замедлением воспроизводства капитала». «Таким образом, инфляция несправедлива, а дефляция нецелесообразна. Из двух этих зол дефляция, возможно, является худшим, если не брать во внимание гиперинфляцию типа той, что имела место в послевоенной Германии, потому что в беднеющем мире лучше вызвать безработицу, чем разочаровать рантье\» Позже, когда в период Депрессии уровень безработицы взлетел до критического, он передумал. Именно в этой книге он описал золотой стандарт как «варварский пережиток прошлого» и привел свой известный комментарий о том, что «рассуждения с точки зрения долгосрочной перспективы плохо подходят для решения текущих проблем, поскольку в долгосрочной перспективе мы все умрем».

Изменения в личной жизни: становление серьезного экономиста

В 1920-е годы драматические преобразования коснулись и личной жизни Кейнса. Лидия Лопухова, которой он был впервые очарован в 1918 году, была много гастролировавшей российской балериной (почти хористкой). Она была на восемь лет моложе Кейнса и по большому счету довольно простовата, имела «миниатюрную, ладную фигурку» и выдающийся нос. Она также имела мужа, любовника и пестрое прошлое. Кейнс был покорен ее «крестьянским обаянием», но их роман то вспыхивал, то угасал в последующие четыре года. Так, однажды Лидия неожиданно уехала в Россию к своим мужу любовнику и прочим дорогим дяя нее людям. В середине 1922 года она и Кейнс вновь пылали взаимной любовью, хотя, как ни странно, при этом Кейнс встречался еще и со своим последним любовником, Себастьяном. Но уже через несколько месяцев его физические отношения с Лидией стали бурно развиваться, и в 1924 году они наконец поженились. Биография Кейнса содержит интимную переписку между супругами, которая свидетельствуют об их непосредственных и трогательных отношениях. «Ты действительно не выходишь у меня из головы, Мэйнарочка, — писала она ему, — и я так рада тому, что живу с тобой и чувствую близость твоей души, твоего дыхания и поцелуев». Лидия нежно приобщила Кейнса к гетеросексуальному сексу, и, попробовав однажды, он уже никогда не возвращался к своему прошлому. Ни он, ни она, казалось, не были в какой-либо мере обеспокоены разнородным прошлым своей второй половины.