Вышел котик погулять

От чёрного тела, тихонько так, в небеса поднимался чёрный-чёрный дым…

В светлом, большом помещении, за столом кто-то стоял. В белом халате он был и в руке его, зловеще блистая отражённым светом ламп, ужасная окровавленная пила. Он держит её над телом несчастной - средних лет примерно, скорее всего, женщина. Точнее сказать сложно, так как лицо обладало весьма специфической формой и сильно оплыло, видимо, от не слишком воздержанной жизни. Таз простынкой прикрыт, а груди нет – кости наружу, всё распилено…

И гримаса на губах! Ужасная, посмертная гримаса, словно кричала она, он…, оно? Нет, ну не оно точно. У людей так не бывает. У людей или она или он. Как-то эволюционно у людей «оно» не получилось. А почему - то тайна Великая, что в учебнике знаний секретных, знаний университетских, кровью зверя пластикового, с именем ужасным «Принтер Типо Графический», записана была, в века древние, века страшные…

В общем, в ужасных муках умер гражданин неопределённой половой принадлежности, в этом кошмарном месте и мучитель человека сего, вновь заносит свою ужасную пилу, что б кромсать и так уже чудовищно искромсанное тело. Но не будет уже мук, не увидит их маньяк этот ужасный, и не будет криков жертвы бедной уж боле никогда…

-Ик. – Сказал злобный маньяк, заглядывая в грудь мертвеца.

Поднял руку, рукояткой костной пилы почесал затылок, немножко вывозив волосы кровью своей жертвы. Нахмурился он, видимо, расстроенный, что жертва его уже мертва.

-Блять, не инфаркт. – Проворчал маньяк. Косо глянул на голову мертвеца. – И что блядь? Чё ты сдох-то? Не мог сука от инфаркта? Мне чё теперь всего тебя потрошить…, а ещё органы взвешивать…, вот говорила мне мама – иди на юриста учись. Нет же блять, дебил, на хирурга пошёл. Говорила мама – не пей придурок на работе! Нет же, уёбок блять…, ну, хоть не посадили тогда и то ладно, повезло…

Глянул на лицо мертвеца, прищурился.

-Инсульт что ли? О как…, а чё я сразу-то не заметил как тебе губешник скосоёбило?

Бывший хирург, как оказалось, совсем даже не маньяк, задумчиво глянул на пилу. Пожевал губами, пилу положил на колени мертвеца и повернулся к столу с инструментом – надо череп вскрывать. Да и пузо, один чёрт придётся ещё органы взвешивать. Потом бумажки писать, понапридумывали всяких правил дурацких. Вот зачем органы взвешивать? Филиал Египетских мумий ёлки-палки…, а всё это из-за пиндосов. Точно из-за них. Раньше проще было – ну, он сам не знал, молод уж больно, а так народ говорит, что раньше оно проще было…

Хирург, ныне видимо, хирург особый, по покойным специализирующийся, замер на месте, не дойдя до стола с инструментами. По лицу прокатилась волна отвращения. Он тяжко вздохнул, сменил курс и подошёл к другому столу.

-Вот говно. – Буркнул он, ткнув пальцем в скрюченную руку мертвеца. Что-то хрустнуло, от руки отвалился кусок горелой плоти. Под ним розовая, тошнотворная масса, с которой стекла капелька сукровицы. Хирург по мертвецам, покраснел, громко сглотнул и опёрся ладонью на грудь трупа, покрытого толстой горелой коркой. – Фух, - выдохнул он, наконец, - чуть не блеванул…

Собравшись с силами, доблестный врач, непонятно почему любивший выпивать на рабочем месте, отошёл от горелого тела. Постоял между столов, на коих лежало что-то длинное закрытое белыми простынями, шмыгнул носом. Потом рукой махнул.

-Нахуй. Чайку попью, авось не сбегут, гы.

Доктор что-то ещё хмыкнул и двинулся к ближайшей двери. Скрипнула она, дверь та, исчез врач, что с живыми людьми работал редко и довольно давно.

Наступила тишина.

Не слышно ветра звук – комната просто, вот и не слышно. Не скрипит тут ничего – что к стенам и полу не привинчено, оно и так нормально стоит. И люди тут лежат тихо-тихо, ожидая очереди своей, и доктор когда освободится – померли они все, да простынками накрыты, вот и ждут себе спокойно, могут хоть вечно ждать – пока кондиционер охлаждающего свойства не сломается, так вот и будут ждать. Это те, что на столах, а вот те, кому перепали отдельные спальные места, в стеночке вот, там, левее, за дверцами квадратными, те так и вовсе могут ждать вечно, если холодильник не сломается. Но, конечно же, вечно тут никто не ждёт – время течёт, всё меняется, новые постояльцы валом идут, старых куда-то сбагривать надо. Их и сбагривают. А если бы доктор выпивал немного реже, так и быстрее новые места освобождались бы.

В общем, не кому и не на что тут было жаловаться, ну, разве что последним трём посетителям. Беднягам не повезло – столы заняты, свободных комнат нет. Так что сложили их на широком столе, друг на дружку. Не по инструкции, против правил всех решительно. Но за то на стол положили, а не на пол бросили – что, несомненно, плюс…

И вот, в месте этом, что тленом и спиртом пахнет сильно, тишина стоит, покой стелется и…, да, кто-то кашлянул и потом шевелиться сразу начал. Вот что за негодяй, посмел нарушить священную тишину предпоследнего приюта, для почти всех, кто живёт? Кто же он, этот редкостный негодяй?

Пока не понятно – тихо опять стало. Вроде никто не шевелится…