Вышка для бизнесмена

– Потому что надеялся, что он по моим стопам пойдет, а он в адвокатуру подался. Предатель, получается, – посмеивался Воронцов.

– А ты бы, отец, поменьше дома о своей работе рассказывал, глядишь, и поверил бы я в непорочность следствия. А так, извини! – сказал вошедший парень.

За столом разговор шел обо всем понемногу, а когда мужчины встали и хозяйка принялась убирать со стола, чтобы подать чай, Воронцов позвал всех к себе в кабинет.

– Вот полюбуйся, Лев Иванович! – сказал он, протягивая Гурову альбом. – Это Федькин выпуск.

Гуров не был большим любителем семейных архивов, если это не требовалось по ходу расследования какого-нибудь дела, и стал смотреть исключительно из вежливости. Он перелистывал страницы, когда вдруг из альбома выскользнул один большой снимок, который из-за размера не помещался в файл и был туда просто вложен. На фотографии Лев Иванович увидел стоявших в несколько рядов выпускников, причем среди парней, которые, как обычно, стояли на заднем плане, была одна очень красивая девушка с толстой косой, перекинутой через плечо на грудь.

– Что же вы ее туда поставили? – удивился он.

– А! Это Ленка Ведерникова, – заглядывая через плечо Гурова, сказал Федор. – Только она у нас такая крупненькая, что в передних рядах ей не место – всех собой заслонит.

– Да, габариты у нее богатырские, – согласился Гуров. – А рядом с ней кто? Кого-то он мне напоминает.

– Димка Щербаков, – сказал Федор.

– Николая Ильича сын, – добавил Воронцов.

– Это который председатель областного суда? – уточнил Гуров.

В свой прошлый приезд он проторчал тут два месяца и за это время успел со всеми перезнакомиться.

– Он самый. Это же надо, какое горе у мужика. Сам-то он со всех сторон нормальный, а вот с сыном не повезло, – поморщился Юрий Федорович.

– А что случилось? – исключительно из вежливости поинтересовался Гуров.

– Да ориентация у него нетрадиционная, – объяснил Воронцов

– То есть совсем-совсем нетрадиционная, – усмехнулся Федор. – Он у нас весь такой плавный и нараспев.

– Пассивный, что ли? – уточнил Гуров.

– Вот именно, – подтвердил Федор. – И написано это у него на лице такими большими буквами, что просто в глаза бросается. Мы это еще на первом курсе поняли, ну и начали его сторониться. Девчонки его тоже не жаловали из-за полнейшей бесперспективности, а Ленка его жалела. Вот они все годы так и просидели вместе, и ходили за ручки взявшись, как шерочка с машерочкой.

– Николай обрадовался, когда они подружились, – сказал Юрий Федорович. – Хотел их даже поженить – все сраму меньше, а так хоть приличия будут соблюдены, да Елена отказалась. Объяснила, что Митенька хороший и добрый, но она нормальную семью хочет и детишек побольше. Так его родители ее вместе с сынком своим непутевым все равно на все мероприятия таскали: концерты, презентации и все такое.

– Конспирация? – усмехнулся Гуров.

– Она самая, – покивал ему Воронцов.

– Наши девчонки завидовали, что она среди таких людей вращается, а она только отмахивалась, – пояснил Федор. – Ленка у нас вообще такая, домашняя. Ей бы все шить, вязать, вышивать да готовить. Когда она нам в первый раз свои пирожки принесла, так мы из-за них чуть не передрались.

– Редкость по нашим временам, – заметил Гуров.

– Так она из деревни. Здесь у какой-то дальней родни жила, так те за ней бдили изо всех сил, в девять часов вечера, чтоб дома была, – продолжал Федор. – Митьку, правда, привечали и с ним выходить позволяли.

– Только защитник из него никакой, – заметил Гуров.

– Так у него же машина с водителем, он же охранник, а то с Митькиными замашками по морде схлопотать – как нечего делать, вот отец и позаботился, – заметил Воронцов-старший.

– То есть Елена человек для студенческой жизни окончательно и бесповоротно потерянный, – констатировал Лев Иванович. – Но волосы осветлить они ей все-таки позволили.

– Да она от природы такая, – сказал Федор. – На фотографии не видно, но они у нее совсем белые, а на солнце серебром отливают. Красота неописуемая. Никогда и ни у кого таких волос не видел. Наши девчонки пытались в такой цвет покраситься, да не вышло. Так-то она с косой обычно ходила, но когда ее вокруг головы наподобие короны закручивала, то вид был просто царственный. У нас кавказцев полно было, так они при виде нее тут же начинали копытом бить и только что не ржали.

– Да, они блондинок любят, – хмыкнул Гуров.

– Ладно бы просто блондинок, но у нее же еще и формы такие… Рубенсовские. – Федор руками показал ее фигуру. – А косметики – ноль, и брови с ресницами – ей-богу, ну, как у коровы, длиннющие, только черные. Да и сама Ленка, что называется, кровь с молоком. Только после того, как она одному особо ретивому джигиту руку, которой он ее приобнять попытался, сжала так, что он аж присел, они на нее только издалека любовались.

– Силушка по жилушкам? – усмехнулся Лев Иванович. – Не удивлюсь, если она была чемпионкой института по всем возможным видам спорта.

– Да вы что! – рассмеялся Федор. – Зрелище было жалкое до слез.

– А руки? – напомнил Гуров.