Выскочка из отморозков

Герасиму стало обидно. А Катька и того хуже устроила, пересела за парту к другому пацану. Это уже взбесило. По дороге домой он избил девчонку. Та никому не пожаловалась. Поняла причину и на другой день пришла в школу нарядная, снова села за другую парту и на Герасима не обращала внимания. Тот извертелся. Ему не хватало Катьки. Не у кого стало списать контрольную, не с кем подраться, поговорить, поругаться. А девчонка все назло делает. С новым соседом вместе из школы пошла. Тот парнишка крепкий, боксом занимался. Вломил, мало не показалось. И Герка все ж через неделю решился подойти. На перемене схватил девчонку за плечо.

— Катька, вернись на место! — сказал глухо.

— Зачем? Я за любой партой на месте! — ответила хохоча и убежала.

Вскоре Герка стал замечать, что не только боксер, а многие мальчишки школы и класса бегают за Катькой. На больших переменах с ней общаются старшеклассники. Она уже нигде не бывала одна. И Герасим заметил, что сидел за одной партой с самой красивой девчонкой. Но поздно он это увидел, поздно понял, что любил ее. Катька не простила ему обезьяньего портрета. Мальчишка долго мучился. Упрекал себя за глупость, несколько раз пытался вернуть Катьку силой, но не получилось. И тогда он поделился с матерью.

— Сынок! Есть старый способ: перестань ее замечать. И если ты ей хоть немного дорог, она сама подойдет к тебе. Коли нет, значит, поскорее забудь. Ты никогда ей не был нужен. И вообще не смотри на красивых. Они чаще всего дуры и бездельницы! Красивые лишь в бляди годятся, в жены их не берут. Такие к жизни не приспособлены. Плюнь и ты! Зачем к нам в дом глупую безделушку?

Герасим решил последовать совету матери и перестал замечать Катю. Та через пару месяцев снова вернулась за парту, но было поздно, Герка остыл к ней. Ее возвращение не огорчило и не обрадовало. Мальчишка сам себе удивился, что так быстро прошла его первая любовь. Отгорела и погасла, не успев обжечь. Герасим смотрел на свою соседку равнодушно.

Нет, он не успел полюбить другую. Жизнь дала трещину, и его увезли в зону. Но о Катьке там не вспоминал. Лишь в коротком письме от матери узнал, что девчонка вышла замуж, но у нее, даже за день до свадьбы, спрашивала о Герасиме.

Когда вернулся из зоны, они встретились случайно на деревенской улице. Лицом к лицу. Герасим ее не узнал. Катька сама остановила его. Поздоровалась. Спросила, как жизнь?

За руку ее держался мальчишка с такими же пронзительно–синими, как у матери, глазами.

— А я разошлась с мужем. Негодяем оказался. Вскоре запил, драться стал. Промучилась год и вернулась в деревню, к своим. Продавцом в магазине работаю, ращу сына. На личной жизни крест поставила. Кому нужна с ребенком? В деревне девок тьма! Разводяги не в спросе.

— Муж не навещает?

— Да что ты! Через месяц на другой женился. Пить перестал. Говорят, даже на работу пошел.

— С новой женой не дерется?

— Та сама любого уделает! Я позвонила им, хотела насчет алиментов узнать, собираются ли их мне платить? Так знаешь, что ответила та мадам? Послала на лифте по многоэтажке!

— Это как? — не понял Герасим.

— Во все свободные и занятые дыры послала. Матом по этажам. Я обалдела. Никогда не слыхала такой похабщины. Да еще пригрозила, мол, если еще возникну на их горизонте, уроет меня сама — без креста и могилы. А выпердыша, гак нашего сына назвала, в детдом определит. Вот так! И тот барбос слова ей не сказал поперек. Хотя слышала его голос. Он хвалил ту суку! Ты представляешь?

— Ты же не с завязанными глазами выходила за него замуж! Поклонников хватало. А при большом выборе часто ошибаются, — пожал плечами.

— Молодая была, глупая. Да что теперь толку в сожалениях? Вон и у тебя судьба не сложилась!

— Я в своем никого не виню. И начну с чистого листа.

— Дай Бог, чтоб повезло! Ну а когда настроение будет, заходи в гости. Поболтаем! Я одна живу с сыном! — Улыбнулась зовуще и ушла.

Герасима вскоре отправили в Афганистан. Там он никогда не вспоминал Катьку.

В десантной роте была своя, одна на всех, Юля. Медсестра. Она походила на мальчишку. Узкие плечи и бедра, тонкие до прозрачности руки, короткая стрижка, озорная челка над зелеными глазами. У нее был сиплый от курева голос. Юльку в десантной роте никто не считал за девушку. Она и курила, и материлась по–мужски. У нее не было родителей и родни. Девчонка выросла в детдоме. Туда ее привезли на милицейской машине еще совсем маленькой. В таком возрасте ничего не помнят люди. И Юлька быстро освоилась и прижилась на новом месте. Куда ей было деваться?

Когда узнала, что у всех детей бывают папы и мамы, долго думала, куда же подевались ее родители?

— Да кто ж их сучью матерь знает? Вон сколько вас в детдом подкинули! Бросили, и все на том. Как высрали! Хорошо хоть не сгубили, — спохватилась старая нянечка. Она всем детишкам была матерью.