Выскочка (СИ)

Он подошел к буфету, украшенному цветными витражами, открыл створку и достал маленькую чашку тонкого фарфора. Открыл другую створку, за которой, к удивлению Макса, оказалась современная кофемашина.

- Я здесь меньше года, - начал Макс. - И за это время не только остался жив, но и добился кое-каких результатов. На прииске у меня своя бригада из тринадцати человек, которая добывает ил с эффективностью плюс пятьсот процентов. И в скором времени будет еще одна такая же.

- Угу, - пробормотал Проспер и нажал кнопку на кофемашине.

Аппарат зажужжал, размалывая зерна. Потянуло терпким бодрящим ароматом.

- Можете спросить у Лабера. Я лучший работник с тех пор, как в той части реки обнаружили черный ил и организовали прииск, - продолжил Макс. Проспер налил кофе только себе и невозмутимо вернулся к черному кожаному креслу. Макс решил не обижаться, хотя от запаха свежесваренного напитка у него аж слюнки потекли. - Често говоря, господин Проспер, мне здорово надоело жить в сыром бараке, и я не прочь применить свои навыки в каком-нибудь другом деле. Что скажете?

- Скажу, что город не любит выскочек, - отозвался Проспер, осторожно отпивая из чашки. - Ты уже год здесь, а так этого и не понял. Печально, но в уме ты не прибавляешь, а значит проку от тебя ноль.

- Я всего лишь предлагаю свои услуги в обмен на скромное вознаграждение, - сказал Макс. - Или вы любого, кто открывает рот, готовы считать выскочкой?

- Когда-то я был лучшим работником Ушаковского прииска, - сказал Проспер и улыбнулся. - Лучшей, так сказать, говноройкой. Но лучшим я стал не потому, что нарыл этого говна больше, чем другие.

Макс смутился. Пожалуй, не стоило себя перехваливать.

- А почему же? - спросил он.

- В те времена прииск атаковали каждый день, - сказал Проспер. - С юга, запада и востока. Пока один копал землю на речном дне, двое других сидели с арбалетами на лодке, а еще двое с револьверами и подзорными трубами на берегу. Такие тогда были бригады, малыш.

- Почему же ваша бригада стала лучшей?

- Не бригада, а я, - ответил Проспер, причмокивая и смакуя густой черный кофе. - Бригады приходилось менять, как перчатки. Жизнь добытчика не стоила и серебряка и дохли они как мухи. Самым безопасным местом считалось огневая позиция на берегу, потому что на ней можно было первым увидеть опасность, оценить ее масштаб и соответственно принимать решение, отстреливаться или бежать. Но я тогда уже усвоил главное правило города - выскочки долго не живут. Поэтому мне было спокойнее на дне. В тяжелом водолазном костюме, с большим баллоном воздуха, который я всегда таскал с собой. Конечно, это здорово замедляло работу, зато когда очередную бригаду вырезали или отстреливали, я просто уходил поглубже и пережидал. Так я и стал лучшим.

Проспер улыбнулся. Зубы его были коричневыми от кофе.

- Не сразу, конечно, - продолжил он. - Это звание досталось мне после четырех лет тяжелых работ, поганой баланды и скрипучей койки в сыром бараке.

- При всем уважении к вашим достижениям, - начал Макс, но Проспер не стал его слушать и грубо перебил:

- Помолчи!

Макс благоразумно притих. Он давно понял, что из его затеи ничего не выйдет и мечтал только о том, чтобы спокойно уйти и добраться до своего барака. Но Проспер так просто отпускать его не собирался.

- Пока ты можешь похвастаться только тем, что не сдох, - продожил он, отставляя пустую чашку. Положил локти на стол и смотрел на Макса со смесью гнева и раздражения. - Ты думаешь, что это достижение, но в городе тысячи крыс и собак, которые научились выживать, прячась в мусорных кучах и пожирая себе подобных.

Макс поежился от воспоминаний о своих друзьях, которыми он пожертвовал, чтобы выжить. И ради чего? Чтобы гнить заживо в сырой вонючей яме, унижаться и проситься в гости к этому выжившему из ума старикашке? Черт возьми, где была его гордость, когда он решил пойти к Просперу.

- Может городу и нужна еще одна крыса, - сказал Глава. - Кому-то ведь надо убирать помои и удобрять почву. Но Цивильный Район - это костяк, и я слежу, чтобы каждая капля чистой силы, которая достается нам напрямую от Петропавла окупалась с торицей. Прихлебателей и халявщиков я вижу сразу.

Проспер встал из-за стола и поднял руку. На пальце блеснул белый камень.

- Чую вас по бегающим глазкам, по жадным, изголодавшимся ртам, - говорил он, сжимая кулак. Макс почувствовал, что какая-то сила обхватила горло и потянула вверх. Он встал на носочки и захрипел. Проспер продолжал: - По вонючим грязным ногам, которыми вы топчете мои ковры. По дешевым Предметам, при помощи которых вы надеетесь сюда проскочить.

Макс с ужасом осознал, что ноги больше не касаются пола. Невидимая рука, схватившая его за горло, потянула в сторону выхода.

- Я беру людей сильных и отважных, способных постоять за город и быть полезными Петропавлу, - сказал Проспер, оскалившись и поворачивая кулак. Макса подняло еще выше. - Если осмелишься прийти сюда еще раз, потрудись найти аргументы более весомые, чем симпатичная мордашка и тонны черного говна, которые ты накопал.