Выслушай меня

Я отстегнула сына и, чтобы сэкономить время, понесла его на бедре, придерживая одной рукой. Он задергался, стараясь освободиться. Боясь, что он вырвется и побежит куда-то между машинами, я наклонила корпус в противоположную сторону. Первую фунтовую бумажку автомат отверг. Затем то же самое произошло и со второй. Вокруг нас медленно двигались автомобили, водители напряженно высматривали каждую щелочку между бортами других машин. Неподалеку от нас выстроились в очередь сразу три авто. К тому моменту, когда я, наконец, справилась с оплатой, силы у меня почти кончились.

Когда мы уже дошли до входа в магазин, мне пришло в голову, что, наверное, следовало найти тележку и посадить Джоша в нее, прежде чем оплачивать стоянку. Так было бы и мне легче, и ему безопаснее. Меня захлестнул приступ ненависти к себе. Как часто хорошие, полезные мысли приходят мне в голову с опозданием! Я все время пыталась делать все наилучшим образом – и вечно у меня ничего не получалось.

Мы приехали в магазин, чтобы купить продуктов к ужину. Пока мы отдыхали, по почте пришла поваренная книга Оттоленги, и я решила приготовить по одному из содержавшихся в ней рецептов блюдо из цыпленка, но список ингредиентов оказался довольно обширным. В нем, в частности, оказался арак – ароматизированный анисом крепкий алкогольный напиток, распространенный на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Надо сказать, в супермаркетах не жалуют домохозяек, особенно тех, которые возят с собой в тележке усталого и голодного ребенка. Пока я катила тележку между полками, Джош начал хватать с полок все подряд – банку пророщенной сои, большой пакет смородины, бутылку напитка «Пимм» с витрины с надписью «Освежающее лето». Я почувствовала, как от напряжения у меня сжались челюсти и окаменели плечи.

В моей голове роились мысли. Почему у меня ничего не получается? Почему я не могу даже нормально совершить покупки в супермаркете? Мои навыки домоводства давно уже стали для нас с мужем темой для шуток. Впрочем, после рождения Джоша кое-что все же изменилось. Я даже стала думать, что если целые дни буду проводить дома, то всему научусь и как-нибудь справлюсь. И вот теперь мой внутренний голос прошептал: «купи готовое рагу по-китайски и консервированные равиоли, на которых ты выросла. Что и кому ты пытаешься доказать? Брось, оставь все это».

Я находилась в задней части магазина, когда мне вдруг пришла в голову мысль, что дело пойдет быстрее, если я на минутку припаркую где-нибудь тележку с Джошем. Вероятно, там, на автостоянке я проявила чрезмерную осторожность. Мы с сыном бывали в супермаркете множество раз – и никогда раньше ничего плохого не случалось. Так с чего я сейчас так волнуюсь? Я пристроила тележку сбоку от прилавка мясника, примыкающего к боковой стороне стеклянного холодильника. И убедилась, что мне хорошо слышно голос сына, распевающий песенку «Колеса автобуса» – он легко перекрывал несущийся отовсюду металлический лязг и гудение холодильной установки. Я немного задержалась в отделе круп и каш, помогая пожилому джентльмену достать последний на полке пакет хлопьев «Олл Бран». После этого он ушел, и я тут же забыла об этом эпизоде.

Когда я свернула за угол отдела сухофруктов, тележка находилась не совсем там, где я ее оставила. Теперь она стояла на некотором расстоянии от витрины мясного отдела, посреди прохода, и под каким-то странным углом. Джош тоже развернулся в другом направлении – он сидел ко мне спиной. Сын уже не пел, и плечи его были сгорблены. Лампа над его головой неприятно моргала.

Пока я бежала к нему, у меня возникло странное ощущение, что сейчас я обнаружу в тележке не своего, а какого-то чужого ребенка. Разумеется, это была глупость: Джош был все в том же детском комбинезоне из белой хлопчатобумажной материи.

– Вот я и вернулась, – сказала я, разворачивая тележку и бросая в нее упаковку куриных бедер и укропа.

Мальчик в тележке взглянул на меня. Это был Джош. Конечно, это был Джош. Но он сжимал в руке большую шоколадку «Тоблерон» – одну из тех огромных плиток, которые можно купить в магазинах дьюти-фри. При этом шоколад был размазан по его лицу – по щекам, по подбородку. Джош ухмыльнулся, глядя на меня. Зубы у него были коричневые – один кусок он еще не успел прожевать.

– Где ты это взял? – спросила я.

– Это мое.

Я попыталась выхватить у него шоколадку. Он сорвал с нее только верхнюю обертку, а фольга осталась на месте. Она тоже была выпачкана в шоколаде. На ней были видны следы зубов. Джош отдернул руку.

Я огляделась. За мясной витриной стоял продавец, молодой человек в сером колпаке и переднике – он разрубал бараний бок мясницким топором.

– Дай мне это! – потребовала я и снова попыталась вырвать шоколадку из руки сына, разжав ему пальцы. Джош поднял крик.

Мясник посмотрел в нашу сторону. Женщина, катившая мимо тележку, окинула нас взглядом – и сочувственно улыбнулась.

– Это не твое, – спокойно сказала я. – Где ты это взял?

К этому моменту я уже завладела шоколадкой. Джош заплакал.

– Я не брал, – протянул он, всхлипывая. – Мне это дал один дядя.