Высокая ставка

— Марко, — сказал Эрик, — это Карл Дидерих.

Карл еще некоторое время оглядывал Сэла, потом обратился к сидевшему рядом сотруднику и что-то сказал по-немецки. Голос у него был тихий, томный. Как у настоящего capo[20]. Сотрудник что-то ответил, потом медленно встал. Девица и второй тип тоже поднялись, и после обмена прощальными приветствиями на французском и немецком все трое растворились в толпе. Карл еще какое-то время изучающе смотрел на Сэла, потом сигаретой указал ему на стул.

— Желаете виски? — спросил он. Как ни странно, с немецким и английским акцентом. Сэлу показалось, что они ровесники.

Сэл опустился на стул и лишь тогда ответил:

— Да, пожалуйста.

— Закажи три виски, если не возражаешь, — обратился немец к Эрику, глядя лишь на него.

Эрик вскочил и ринулся сквозь толпу к бару. Карл положил сигарету в пепельницу и тотчас вытряхнул еще одну из пачки, лежавшей на столе среди пустых бутылок и скомканных салфеток.

— Эрик в восторге от того, что слышал сегодня, — сказал немец, небрежно держа незажженную сигарету в слегка согнутых длинных пальцах. Как ни странно, теперь, когда Сэл сидел за столом, шум в зале казался как будто они находились где-то внизу.

— А поразить Эрика не так-то легко... — Карл говорил как немецкий актер, произносящий шекспировский текст.

Сэл быстро, чересчур быстро извлек из кармана кассету и протянул Карлу. Карл снисходительно улыбнулся и с покровительственным видом принял ее из рук Сэла. Потом сдвинул несколько бутылок в сторону и на освободившееся место осторожно положил кассету, рядом с пачкой «Мальборо». После чего, словно забыв о кассете, взял книжечку спичек с гостиничной маркой.

— Вы... — Он отломил одну спичку.

— Марко. Марко Толедано.

Карл без конца вертел в руках спичку и сигарету. Уж не ждет ли он, чтобы он дал ему прикурить. Черта с два. Не дождется.

— Вы американец?

— Нет, канадец.

Наконец Карл чиркнул спичкой и, держа ее своими длинными холеными пальцами, поднес к сигарете. Сэлу тоже хотелось курить, но он постеснялся вытаскивать сигарету из кармана, как какой-нибудь землекоп.

— Эрик сказал, что речь идет о женщине.

Сэл кивнул:

— О девушке. Конечно, о девушке.

Карл выпустил изящную струйку дыма.

— А каково, собственно, ваше участие в этой записи? Вы менеджер исполнительницы?

Сэл подумал, прежде чем ответить. Он понимал, что от этого зависят его дальнейшие отношения с Карлом. Наконец он сказал:

— Я не только менеджер. Я — автор и продюсер.

— Ах, вот оно что. — Карл словно прозрел. — Прекрасно. — И умолк. Дымок от повисшей между пальцами сигареты «Мальборо» лениво струился вверх.

За соседним столиком толстяк-коротышка, совершенно пьяный, в берете и в просторном по моде костюме, казалось, сейчас свалится со стула. Он громко разговаривал сам с собой, потом вдруг разразился бранью на каком-то непонятном языке и смахнул на пол бутылки со спиртным и пивом. Не переставая ругаться, он с трудом поднялся на ноги, но не угомонился. Никто не обращал на него внимания.

— Население Соединенных Штатов — двести пятьдесят миллионов человек, — сказал Карл Дидерих. Сэл не понимал, к чему он клонит. — Население же Континентальной Европы значительно превышает триста миллионов, — продолжал он, с аристократическим высокомерием попыхивая сигаретой. — На европейском рынке есть первоклассные хиты, и я мог бы приобрести их, однако в Штатах они не пользуются надлежащим спросом. Вам не кажется это несправедливым, мистер Толедано?

Сэл не знал, что ответить, и ограничился лаконичным «угу».

— Моя продукция расходится миллионными тиражами во всех странах мира, американцы же способны купить какой-нибудь один хит, и то не всегда. — Он вопросительно взглянул на Сэла и продолжал: — Вы, американцы, ужасно провинциальны.

— Я — канадец.

Дидерих снова закинул ногу на ногу, теперь уже левую на правую, и продолжал:

— Ваша протеже американка?

— Нет, бразилианка...

— О-о-о!

Непонятно, что хотел сказать Дидерих этим "о".

— ...но поет она, как истинная американка.

— А-а!

Опять, черт возьми, непонятно.

Поколебавшись с минуту, Сэл выложил свою козырную карту:

— Она — дочь Джованни Джемелли де Жанейро. Карл задумался.

— А, знаменитый туфельный магнат. Зачем ему этот грязный бизнес?

— Деньги могут помочь? — уже без обиняков спросил Сэл.

Дидерих криво усмехнулся.

— Вы попали в самую точку, Марко. Это единственное, что папаша не в состоянии ей купить. Иначе весь мир слушал бы только пластинки с голосами любовниц миллионеров.

Вернулся Эрик, неся три высоких бокала, на четверть заполненных жидкостью янтарного цвета без льда. Он поставил бокалы на стол и выразительно взглянул на Сэла, словно спрашивая: «Ну, как, дружище?»

Сэл отпил виски. Скотч. Нормально. И продолжал гнуть свою линию:

— Почему вы не хотите прослушать кассету?

Карл снисходительно улыбнулся, водя пальцем по краю бокала.

— Послушаю, Марко, послушаю. Значит, ваша протеже — дочь Джемелли де Жанейро?

Эрик был ошеломлен.

— Это правда, друг? Потрясающе!