Высокая ставка

Но система имеет широкую сеть коммуникаций. Взаимные контакты устанавливаются в самых разнообразных областях. В этом бизнесе заняты в основном восточные люди. Кто-то знает кого-то, кому известно имя кого-то еще. Вор в Майами может узнать номер телефона скупщика краденого в Сиэтле. Если какому-то доверенному лицу в Детройте нужно нейтрализовать потенциального свидетеля, он может позвонить в Нью-Йорк и воспользоваться услугами талантливого специалиста. Эти люди знают тех, те кого-то еще. Все это нужные люди. Таковы правила игры. Сэл знал эти правила. Знал он также, что если не примет мер предосторожности, рано или поздно он попадет в эту сеть. И тогда от него останется мокрое место.

Они не кинутся его сразу искать, соверши он даже что-нибудь более значительное. Не та он фигура в этой игре. Он не опасен. Никого не собирается убивать. Значит, с помощью его показаний никого нельзя посадить на скамью подсудимых. Но он украл деньги, и это касалось всех. Деньги, конечно, небольшие, не семизначная цифра, но вполне достаточная, чтобы его убить. Он предал систему. Выказал неуважение Малышу Джонни Венезия и должен быть наказан. Разве можно позволить, да еще музыканту, скрыться со ста восьмьюдесятью тысячами, принадлежавшими Джонни Венезия. Это создало бы опасный прецедент. Сэла Д'Аморе необходимо найти и примерно наказать, о кровавом возмездии станет известно в Нью-Орлеане. и это добавит славу Джонни Венезия. Сэл понимал, что никто не станет разыскивать его по всей стране. Просто в обычном междугороднем разговоре назовут его имя. У партнеров по бизнесу спросят, не попадался ли им на глаза смуглый, итальянского типа пианист, он же певец, вновь прибывший и вызывающий подозрения... Эти люди, в свою очередь, сделают дополнительные звонки, неофициальные смертельные звонки, и так будет до тех пор, пока поиски Сэла Д'Аморе не выльются в хорошо организованный процесс, как вода, медленно стекая со склона, вливается в Миссисипи. Стоит им его застукать, как они тотчас же кого-нибудь подошлют к нему. Интересно, много их будет? Или они ограничатся только Ники Венезия? Прежде всего они будут искать его в тех местах, где он должен в конце концов объявиться. Он не хирург, не страховой агент, не школьный учитель и не пилот. Всего-навсего паршивый пианист, который рано или поздно войдет в какой-нибудь бар, или ночной клуб, или отель и попросит какую-нибудь восьмидесятивосьми-шиллинговую халтуру. Сэл знал, что это равносильно самоубийству, и решил никогда так не поступать. Если через несколько месяцев его не найдут, то сообразят, что он нашел какую-то другую работу где-нибудь в небольшом баре, и снова будут его искать. И уж тут Сэл бессилен. Ему нужно зарабатывать на жизнь. Нужно продержаться, пока он не решит, что делать дальше. На этот раз его станут искать среди сторожей, уборщиков, швейцаров, среди тех, кому не требуются особые профессиональные навыки. Таких работ слишком много, и вряд ли им удастся отыскать Сэла. Но сделать это они все-таки попытаются. И ничуть не удивятся, узнав, что Сэл живет со старухой. От больших городов Сэл решил держаться подальше. Чикаго или Детройт, где кишат сицилийцы и евреи, были бы для него настоящей ловушкой. Другое дело городок, слишком провинциальный для организованной мафии, но не слишком маленький, чтобы в нем нельзя было раствориться. Именно таким городком с постоянно мигрирующим студенческим населением и был Блумингтон. За два месяца, прожитых в Блумингтоне, Сэл впервые в жизни увидел снег, поздний, мартовский, скопил тысячу долларов и трахал всех пятерых официанток, работавших вместе с ним в кафе. Но вот однажды, когда он готовил коктейль для студента-первокурсника, маленького и прелестного, он почувствовал в душе какое-то смятение и вздрогнул, будто за шиворот ему опустили льдинку. Сэл быстро обернулся и в дверях увидел кого-то из семьи Венезия. Он оставил миксер, обогнул стойку, прошел по обшарпанному деревянному полу и улизнул через черный ход. Шесть кварталов отшагал он до меблированных комнат, где жил вместе со студентами подготовительного отделения. Побросал вещи в холщовый мешок, достал из матраца тысячу долларов и через десять минут уже двигался по шоссе номер 37. Час спустя Сэл стоял в международном аэропорту «Индианаполис» у билетной кассы, изучая огромные стенды с маршрутами. Тысячи долларов хватит на билет до любого пункта. Но он поедет туда, где не требуется паспорт: Гавайи, Пуэрто-Рико, американское Самоа, Британская Колумбия. Сэл беспокойно переминался с ноги на ногу, курил и следил за входами, пока наконец не подошел к кассе и не купил билет в экономический класс до Омахи. Он не в силах был оставить центральный район. Это значило оборвать все нити, связывавшие его с этой землей. Где-то в глубине души Сэл надеялся, что когда-нибудь ситуация изменится и он сможет вернуться домой, хотя понимал, что этого не будет никогда. Никогда он больше не увидит Бурбон-стрит, Джексон-сквер или Джой. Но пока он не убежал далеко, надежда не покидала его.