Высокая ставка (ЛП)

— Это монета из Грин Клэр, паба Дэнни. Он давал ее тем, кто ему нравился. Как долговая расписка, которую они могли обменять на благосклонность. Я нашла ее на дне шкафа. Думаю, он хочет закончить то, что начал. Это единственное объяснение. Он думал, что я мертва, но понял, что это не так, когда увидел это.

— Но журнал вышел несколько месяцев назад, — сказал Люк.

— У него заняло бы время, чтобы выяснить, как навредить мне. И найти Рэйчел.

Люк кивнул, запечатлел мягкий поцелуй на моих губах, и отпустил меня. — Что мне следует взять с собой?

Я не поняла вопроса. — Что?

— Что я должен упаковать?

— Ты не едешь. Я еду одна.

Я почувствовала его резкое беспокойство. — Что ты имеешь в виду, под едешь одна? Тебе нужна подстраховка.

Я не хотела говорить о подстраховке. Я не хотела ни о чем говорить, поэтому и не стала.

Я подошла к своему шкафу и похватала одежду с вешалок, которую в слепую покидала в сумку. На самом деле не имело значения, что я паковала. Это просто означало, что я ухожу, и иду одна. Была только одна цель: обеспечить безопасность Рэйчел.

— Это моя битва. Я буду сражаться одна.

Но его эмоции только пронзали дальше, вбивая головную боль глубже в мой мозг.

— Полная херня, Линдси.

Я замерла и скользнула по нему взглядом. — Прости?

— Ты меня слышала. Ты хороший охранник — умный охранник. Ты не настолько глупа, чтобы отправиться в Нью-Йорк и бороться с кем-то, кто явно чокнутый и хочет убить тебя.

— Это слишком опасно, — сказала я.

— И я опять говорю полная херня. Ты знаешь, что я могу постоять за себя, и буду ценным активом. Ты закрываешься. И это трусливо.

Я уставилась на него, абсолютно разъяренная. — Ты назвал меня трусихой?

— На самом деле, не называл, но теперь говорю. Знаешь почему? Потому что именно такая ты и есть. Трусиха. Ты отталкиваешь меня подальше, потому что боишься. Боишься потерять меня. Боишься потерять себя. Боишься потерять нашу дружбу.

— Это неплохой повод быть осторожной.

— Ты не осторожна. Ты не желаешь признавать факты.

— Мы собираемся ругаться из-за этого прямо сейчас? Прямо сейчас?

Люк всплеснул руками с явным раздражением, жест послал ударную волну магии через комнату.

— Когда еще мы сможем поругаться по этому поводу, Линдси? Я думал, что мы с этим разобрались. Думал, что мне, наконец, удалось преодолеть ту стену, которую ты выстроила вокруг себя. Но, очевидно, нет. Поскольку ты хочешь поехать в Нью-Йорк, зная, что придется столкнуться с чем-то большим и опасным, в одиночку. Потому что ты не хочешь, чтобы я был там с тобой? Нет, — сказал он. — Нет, ты явно хочешь, чтобы я остался. Тебе даже в голову не приходит взять меня с собой.

— Речь не о тебе. Обо мне. — Я хлопнула рукой по груди. — Обо мне.

— Нет, — сказал он, печаль в его глазах заставила мой живот скрутиться. — Речь идет о нас. — Он посмотрел вниз, давление в комнате изменилось так быстро, что я практически отступила назад. — Я скажу Этану, что ты уезжаешь.

— Это не о нас, — я продолжала упорствовать, но опять же, мы оба знали, что я лгу.

— Прощай, Линдси, — сказал он. И затем повернулся и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.

Я заморгала, чтобы сдержать слезы, и выдохнула, чтобы собраться с духом. Не имело значения, что произошло здесь, с ним. Вернуться в Нью-Йорк и разобраться с делами — вот что имело значение.

Я присела, отодвинула коврик, который покрывал пол из твердых пород дерева, и потянула доску, которую ослабила много лет назад. В углублении я хранила несколько напоминаний из вампирской жизни, включая папку, содержащую информацию о Дэнни О'Хара и Гнездовье, районе, где он и Томми ДиЛукка правили балом. В Гнездовье было большое количество сверхъестественного населения, и согласно моему исследованию, оно не сильно изменилось за десятилетия. Будь то магия суперов или людской страх, Гнездовье и его жители были оставлены на произвол судьбы.

Район по-прежнему граничил с Грин Клэр, который, согласно государственным отчетам, все еще принадлежал "Уильяму Дэниэлу О'Хара". Не то, чтобы я ожидала, что О'Хара или кто-либо еще из Гнездовья будут искать меня после всех этих лет — они не знали, что я жива, в конце концов — но я была охранником Кадогана. Люк тренировал меня предвидеть и быть готовой, не смотря на то, что угроза была маловероятной.

Слезы снова нависли, я застегнула свою сумку и перекинула ремень через плечо. — Займись делом, — пробормотала я самой себе.

Я продолжала повторять эти слова по дороге вниз, к входной двери, по тротуару, и за воротами в ожидании такси.

Ни разу на самом деле я в них не поверила.

* * *

Огни — красные, белые, желтые, зеленые — размывались сквозь туман, когда такси мчалось в сторону аэропорта. Я немного опустила окно, чтобы почувствовать холодный ветер на своем лице. Это ничуть не уменьшало чувства вины за скандал или затянувшегося чувства, что я была неправа относительно всего этого, но что было сделано, то сделано.

И казалось, что между мной и Люком все кончено.