Высокие горы Тибета

Мурашко перевернул обложку. Под картонкой, прижатые мощной пружиной, находились кипы листов, с постепенным переходом от пожелтевших и ломких от ветхости – ко все более свежим. Лиза на секунду почувствовала себя подпольным миллионером Корейко, которому великий комбинатор Остап Бендер зачитывает прошлые его прегрешения. Между тем Мурашко выборочно читал, и Лиза действительно узнала много интересного.

Оказывается, её предки по материнской линии находились в сношении с тибетскими ламами. Не оттого ли она испытывала нежность к буддизму? Но если Лизина любовь была платонической, то её прабабушка любовь свою воплотила в реальные дела. Прабабушка, которая долгие годы прожила в Тибете(!).

Мария Евграфовна, урожденная Шляпникова, синолог, тибетолог и гималаевед, родилась в самом конце девятнадцатого века, в 1899 году, в Нижнем Новгороде. Отец её был гимназический учитель географии, а мать служила классной дамой в епархиальном училище.

В 1904 году её родителям представились перспективные вакансии, и семья Шляпниковых переезжает в Петербург. Мария окончила гимназию в 1915 или в 16-м году, когда вовсю бушевала Мировая война, которую все сначала приняли восторженно, а потом отринули как нечто постылое, не оправдавшее надежд. Девица Мария увлеклась было революционными идейками, но вовремя одумалась. По настоянию родителей дочь поступает на Высшие женские (Бестужевские) курсы, каковые курсы (словесно-исторический факультет) и заканчивает с отличием уже после Октябрьского переворота, получив диплом Петроградского университета. (В 1918 г. по распоряжению Советского правительства ВЖК были преобразованы в 3-й Петроградский университет, а в 1919 г. слились с Петроградским университетом).

Советскую власть юная Мария приняла безоговорочно, когда к ним на квартиру явились пьяные накокаиненные матросы с «Авроры» на предмет изъятия буржуйских ценностей. Не сразу, однако, выяснилось, что они ошиблись квартирой. Направлялись, «понимашь», в квартиру Шниерзонов, а попали к Шляпниковым, бедным (к тому времени) учителям. Шляпников-отец, вытирая платочком кровь с разбитого носа, извинился за ошибку. Матросы извинения приняли, ущипнули Шляпникову-мать за ягодицу, а бестужевскую девицу Марию – за щечку. От греха подальше родители и юная Маша переезжают в Москву.

В начале 20-х годов, несмотря на лихое время, Мария продолжила свое образование, увлекшись Востоком. Будучи одаренным полиглотом, она изучила китайский с диалектами – мандаринский и пр., группу сино-тибетских языков, тибето-бирманских, западногималайских, восточногималайских; освоила монгольские диалекты – северные и южные, а также говоры Внутренней Монголии – и стала работать в Институте Востоковедения. В тех же двадцатых (еще был жив Ленин и был почти в своем уме), Мария подала прошение в правительство большевиков, с просьбой отпустить её в Гималаи.

Разумеется, её просьба не дошла бы до Ильича. На счастье Марии, её документ попал на глаза председателю Малого Совнаркома Александру Григорьевичу Гойхбаргу. Бывший приват-доцент Бестужевских курсов А. Г. Гойхбарг не мог не поддержать свою курсистку. Тем более что имел большое влияние в красном правительстве. С 18-го года он работал в Наркомюсте: являлся членом Коллегии НКЮ и заведующим Отделом кодификации и законодательных предположений.

Немалую роль здесь сыграла и бывшая бестужевка Надежда Крупская. И вскоре ВЦИК Совнаркома, в лице Ильича, заинтересовался необычными планами Шляпниковой. С позволения советской власти и не без её помощи, Мария Евграфовна, тогда еще просто Мария, отправилась в свою первую трансгималайскую экспедицию. Целью было разыскать Шамбалу и завязать сношения с Великими Махатмами. Мария уполномочивалась послом Кремля. Для этого ей были предоставлены верительные грамоты, подписанные Лениным. (В то время он по старой привычке активно искал поддержку, где только можно.)

Экспедиция относительно быстро пересекла Европейскую Россию, Сибирь, пограничный город Зайсан. Переправившись через Черный Иртыш, они оказались в монгольских степях. Тяжелейшие переходы в Гималаях и Тибете Мария переносила стойко. Несмотря на запретительные законы, ей удалось пробраться в самое сердце Снежной страны, завоевать доверие местных жителей. Шамбала, однако, так и не открылась смелой женщине.

По возвращении на родину, Мария уже не застала в живых ВУМПРа (вождя и учителя мирового пролетариата) Ленина. Всеми делами в стране заправлял «этот грузин». Мат его был груб и по-хамски вульгарен, в отличие от мягкого и интеллигентного матерка Ильича. Грузина не интересовали мифические Махатмы. Его привлекала конкретная политика, в реальных странах. Например, в Китае. К тому времени там начались, вернее, продолжились, бурные события. Все, какие ни на есть востоковеды, направлялись туда. Машу направляют в Южный Китай, в Нанкин, в качестве помощницы Блюхера, бывшего там военным советником от Страны Советов, для укрепления гоминьдановской армии в их борьбе с северными милитаристами.