Высокие горы Тибета

Вот, оказывается, куда вели те ступени. Это был китайский караоке-бар «Шанго», что в переводе означало типа «хорошо», «кайфово». И затеплилась в промежности надежда, что безденежный человек вряд ли бы полез в фирменный бар. А отсутствие у него мобильника можно легко объяснить тремя причинами: может, у него украли трубку – кругом ведь ворье, – а новую он еще не успел купить; либо он его поставил на подзарядку, либо он одного с Лизой поля ягодка. Ведь она тоже никогда не пользуется мобильным, боясь электромагнитного излучения, ПРОНИКАЮЩЕГО ПРЯМО В МОЗГ! Светка над ней подшучивала, предлагала пользоваться наушником, но Лиза и этот вариант отвергала. С наушником и проводом – только клиентов смешить, она будет походить на глухую тетерю, пользующуюся слуховым аппаратом. Или того хуже – походить на шизоида, который идет по улице и сам с собой разговаривает. Все эти её причуды иногда доставляли массу хлопот, но здоровье дороже.

В полупустом зале было жарко, пахло тибетским ладаном и лапшой быстрого приготовления. Посреди помещения горел газовый очаг, на вытяжной трубе которого висели два красивых, цвета охры, лука, орудия изгнания бесов (налоговых и санитарных инспекторов).

Мужчина сел за низенький столик у окна, зашторенного шелковыми занавесками с вышитыми на них драконами и фениксами. Официант в синей маодзедунке и белых кедах быстро принял у него заказ и убежал за кулисы. Лиза заняла соседний столик, усевшись на стул с плетеной ротанговой спинкой. Нарочно не обращая на мужчину внимания, она принялась разглядывать кулисы – расписные бамбуковые ширмы. Благостный пейзаж Южного Китая: туманные холмы на горизонте, рисовые поля возле дороги, прячущиеся в бамбуковых рощах вдоль Янцзы деревушки.

Лиза едва ли не жалела уже о затеянной по прихоти своей глупой игре. Но когда ей принесли блюда, заказанные наугад, она вдруг почувствовала зверский голод. Впрочем, ничего удивительного – приближалось время ланча.

Лапша, пряная уха из карпа и свиные шкварки по виду, аромату и вкусу не имели равных. Лайзе нравилась её новая игра. Наполнявшая её сытость прибавила наглости. Она уже в открытую разглядывала мужчину. Его нужно было соблазнить во что бы то ни стало, хотя бы потому, что надо ведь расплатиться за ланч. А у нее совсем нет денег. То есть настоящих денег. Кошмар! Такого с ней никогда не было! во всяком случае, за последние три года.

По мере того, как над ней сгущались тучи неплатежеспособности, мужчина ей нравился все больше. Правда, его порывистые движения немного раздражали. Его левая бровь дергалась, указывая на склонность к потере самоконтроля. В то же время твердая, решительная линия губ придавала его лицу некую грубоватую чувственность, не оставлявшую женщин равнодушными.

Между тем мужчина по-прежнему не обращал на девушку внимания. Он скорчился над столиком, над своими глиняными горшками, внутренние стенки которых блестели от прозрачного жира. Неловко орудуя палочками, глотая слюнки предвкушения, он доставал из горшка кусочки потрохов – волокнистые, красноватые, мягкие, сочные, проспиртованные и пропитанные пряностями и травами с резким, сладко-соленым вкусом, в котором мёд смешивается с плесенью…

Лиза, чтобы оттянуть время, заказала рисовую водку. Маленькая бутылочка имела на этикетке всего один иероглиф – квадратик, перечеркнутый посередине горизонтальной линией. Чтобы отвлечь официанта от дурных предчувствий, она попросила расшифровать наименование спиртного напитка. Официант, с лицом, похожим на всех китайцев, объяснил, что иероглиф «ЖИ» означает «солнце», или «свет». Напиток был странноватый, но, в общем-то, неплохой, если его проглотить. «Да будет свет!» – провозгласила Лиза полушепотом и опрокинула в себя еще одну порцию огненной жидкости из фарфоровой маленькой чашечки. Действительно, очень скоро в помещении как будто стало светлей.

«Разрешите вас пригласить», – сказал мужчина (тот самый!), вдруг оказавшийся перед Лайзой. «Я не танцую», – смутилась она. «Я тоже, – ответил мужчина, поднося к её губам микрофон, похожий на половой член. – Давайте споем на брудершафт». Ну да, это же караоке-бар, – вспомнила Лайза. Она машинально схватилась за член, то есть микрофон, но мужчина не отдавал. И так они, держась за один предмет и глядя на экран, щека к щеке, запели под музыку и диктат появляющегося текста:

Вы-ы-ход-и-и-ла на берег Наташа,

Вы-ы-ход-и-и-ла на берег крутой.

Да-ста-ва-а-ла автомат «калашу»,

Па-а-лива-а-ла с горки ледяной.

Наконец, когда спевка кончилась, Лайза смогла разглядеть мужчину повнимательней. Бледные глаза на скульптурном лице. Кожа, кстати, загорелая, летом, видать, был на югах. (Турция? Таиланд?) Темные мягкие слегка волнистые волосы зачесаны назад, открывали умный лоб. Лайза затруднилась определить его возраст: это было лицо молодого ещё человека, но по щекам залегли морщины, предрасположенными в будущем стать глубокими. Высокий, в руках, плечах и осанке что-то от атлета.

Как медик и специалист по мужчинам, Лайза попыталась набросать его психологический портрет.