Высокие маки

— Не могу поверить своим ушам, Джек. — Элизабет села напротив него и позволила себе говорить раздраженно. Это было просто. Гораздо легче, чем действительно вступить с ним в перебранку. Элизабет испытывала смутную радость, соединенную с болезненным дурным предчувствием. Она отчаянно не хотела, чтобы он уходил, и твердила себе, что надо взять себя в руки, но у нее плохо получалось. — Ты являешься сюда, вытаскиваешь меня с работы и спрашиваешь только о том, как я оплачиваю счета по убранству дома?

— А ты думаешь, я должен спрашивать о ноге?

— А разве нет? — вскинула брови Элизабет.

Он озадачил ее. Она ожидала увидеть запоздалые слезы, заламывание рук, а он шутит, задирает ее, будто ничего не случилось.

— Дорогая, но здесь нечего сказать. Ты же знаешь, как я сожалею. Я знаю, каково это.

— Да неужели?

— Да, — ласково сказал Джек. — Я лучше всех в мире знаю, что такое хотеть кататься и не иметь возможности.

Что это должно значить для тебя.

Элизабет отвела взгляд, боясь расплакаться. Он угадал. Только Джек и, может быть, еще Ганс понимают это по-настоящему. Она судорожно сглотнула, чтобы протолкнуть в горло подступивший комок.

— И еще, детка, подумай, что это значит для меня.

Ты не можешь кататься на лыжах, и мы не сумеем довести до конца наше пари. А было бы очень интересно.

Мы оба получили бы золото…

— Ты думаешь, я бы выиграла? — выпалила Элизабет и снова себя упрекнула. Совсем не это она хотела сказать.

— Да вне всяких сомнений. Иначе я не стал бы тогда с тобой спорить. Ты пришла бы ко мне в комнату и расплатилась. Вот был бы денек!

Элизабет вскочила на ноги и набросилась на него.

— Ради Бога! Джек! Я, черт побери, калека! Все, что ты можешь, — это прилететь сюда и отпускать сексуальные шуточки! Где ты был, когда мне нужен был друг?

Развлекался с Холл и Феррел? И со всеми твоими глупыми американскими потаскушками…

— Эй, эй! — Он вскочил и схватил ее за руки. — Ты знаешь, что я пытался к тебе пройти, я просил. Твой отец велел мне проваливать. И я с тех пор не был ни на одной вечеринке. Я получил медаль, улетел домой и старался забыть тебя.

— И не смог?

— Я здесь. Разве нет? И ты не калека, девочка. Ты стоишь, как статуя Свободы.

— Но я потеряла ногу, — пробормотала Элизабет. — У меня нога из пластика.

— Ну и что? Вовсе не твоя нога меня всегда интересовала.

— А как насчет Холли Феррел? Или Клэрис Дэвлин?

Джек отпустил руки Элизабет и взял ее лицо в ладони. Пальцем нежно обвел линию подбородка. Потом щеки. Прикосновения его действовали как электрический разряд. В животе у Элизабет все растаяло, ей страстно захотелось его.

— Тебе нужна правда? Или версия? Я сидел у себя в комнате и тосковал, как собака. Правда заключается в том, что я немного встречался с обеими. Я даже переспал с ними, злясь на тебя. Тебя ведь не было рядом. — И Джек добавил с обезоруживающей улыбкой:

— А потом я засел у себя в комнате и тосковал, как пес.

— Джек… Ничего не выйдет. Не получится.

— Не получится? Детка, ты ведь сама знаешь, мы никогда не пытались.

— А как же Сассекс?

— Ну это было неплохо для разогрева. Для разминки, — сказал Джек, потянувшись к ее шелковой блузке и начиная расстегивать пуговицы.

Элизабет понимала: надо оттолкнуть его, — но она не смогла. Было странное ощущение, как будто снится кошмар и ты не можешь пошевелиться. Только сейчас это не был кошмар.

— Но это не означает, что наши отношения, Джек…

— Да? — выдохнул он, наклоняясь и целуя ее легонько в губы. — Меня это вполне устраивает, дорогая, потому что я не хочу просто связи. — Загорелое лицо Джека было напряженно и хмуро, когда он силой привлек ее к себе, одной рукой обнимая за талию и поддерживая словно былинку. — Отношения у меня с двоюродной сестрой Сарой в Форт-Уорт. А тебя я хочу. На случай, если ты слишком упрямая и сама не видишь. Именно поэтому я уже дважды облетаю Землю. Ради тебя. И я не собираюсь делать это снова.

— Джек…

— Джек, Джек. — Он поцеловал ее снова, сильнее, нетерпеливее. — Это все, что ты можешь сказать? Возражения? Аргументы, почему мы должны немедленно расстаться? Если ты меня не хочешь, Элизабет, так и скажи.

Посмотри мне прямо в глаза и скажи.

Он отстранил ее лицо, чтобы посмотреть напряженно и изучающе. Элизабет ничего не сказала.

Джек притянул ее еще ближе, так близко, чтобы она могла почувствовать, как он готов…

— Так я и думал, — сказал он.

Все было замечательно. Страхи ушли, страсть, которую Элизабет испытывала к Джеку, взяла над ней верх.