Высокие отношения

— Мне больше нравится сравнение с драконом, — улыбнулся Фуррет.

— Да хоть с морским огурцом, — безразлично хмыкнул старик. — Ты умный человек, Фра, но твоя главная беда в том, что ты слишком любишь все красивое. Поступки, слова…

— Кому что, Бьярн, кому что. Кто-то больше жизни любит деньги, кто-то власть, ну а мне нравится все красивое. Имею я право?

— А еще ты любишь делать вид, будто ты мудрец, проживший десяток жизней.

— Мало ли! Воля Панктократора непредсказуема, и он вполне мог перекидывать мое сознание из человека в человека. Надо же как-то набираться опыта и знаний!

— Тоже верно, — кивнул Бьярн, — тоже верно. В знаниях сила! Не зная как зажечь факел, можно до конца жизни проплутать в лабиринтах, так и не увидев света солнца… Так зачем ты меня звал, Фра? К чему эта спешка, запыхавшиеся гонцы, загнанные лошади, недовольные женщины? Никогда не любил бросать дело на середине. И да, за кем ты послал Дюссака в такой дождь?

Фуррет присел в соседнее кресло, обхватил подлокотники, выполненные в виде могучих медвежьих лап.

— Сегодня ты удивительно многословен.

Бьярн вместо ответа пробежал пальцами по гарде своего меча, изображая жонглера на канате. «Жонглер» запнулся на четвертом шаге, упал, зацепившись пальцем-рукой, сорвался, размахивая конечностями. Фуррет с интересом наблюдал за представлением.

— Так что случилось, Фра?

— Этой ночью убили купца с Островов. Парень обмывал удачную сделку, пошел в порт, и по дороге ему медленно перепилили шею тупым ножом. И отобрали все деньги.

— Последнее для островного страшнее всего, — задумчиво ответил Бьярн, покачал головой. Белая грива делала его похожим на старого льва.

— Я бы сказал, что равнозначно.

— И кто же этот пустоголовый храбрец? Имя известно?

Фуррет откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел в окно. Подвигал челюстью, будто пережевывая какую-то горечь.

— Кто именно резал островного пока не выяснили. Впрочем, я и не требовал уточнить. Кто-то из шайки ублюдков Рэйни.

— Рэйни… — повторил старик. — Знаешь, у него даже имя противное — на языке привкус как с похмелья. Такого, когда вино запиваешь, чем покрепче, а потом блюешь полночи. И это отвратительное имя в связи со всякими отвратительными поступками, я слышал. И не раз. А вот лица не помню совершенно.

— Это, старик Бьярн, называется старостью! — хохотнул Фуррет.

— Так я и не стараюсь выглядеть молодым. Не закрашиваю седину, не завожу юных любовниц, годящихся во внучки, не распускаю слухи о том, что могу раз десять за ночь, — начал ехидно загибать пальцы Бьярн.

— Такая должность, — сокрушенно произнес Фуррет, — чтобы ей соответствовать, я должен казаться сосредоточением жизненных сил и прочей ярости. Этаким фонтаном силы и вулканом страстей. Чтобы ни одна, даже самая храбрая мышка не смела и носа сунуть в мои закрома!

— «Вулкан страстей», — фыркнул Бьярн. — Идея ясна, но признай, что иногда это выглядит… — старик задумался, подбирая нужное слово, — да, выглядит забавно.

— Вернемся, действительно, к делу, — поморщился Фуррет.

— Вернемся, — не стал спорить Бьярн. — Каждый сходит с ума по-своему. Если тебе нравится такой вариант… Ну кто я тебе, чтобы осуждать. Это Рэйни, как понимаю, стоит поперек горла. И ты хочешь, чтобы его не стало. И как можно быстрее. Притом, ты не можешь действовать ни как стражник, ни как… никакими другими официальными способами.

— Если коротко, то да. Рэйни наглый глупец, не соблюдающий правил и думающий членом. Хорошего можно сказать мало — платит вовремя.

— И все?

— И все.

— Кхм… — протянул Бьярн, — достоинство весомое, но не в этом случае. Убить всех?

— Можешь кого посимпатичнее и пожалеть разок, если хватит сил и времени. Но потом убей. Островные не прощают убийства своих. Особенно такие наглые. Могут принять за вызов. Сам понимаешь, нужно показать, что власть в Сивере тверда, и отступники караются быстро и жестоко.

Старик медленно кивнул, не выпуская Фуррета из виду.

— Понимаю…

— Думаю, они оценят такой жест и поймут, что случайности, на то и случайности, что происходят вдруг и внезапно. Островитяне жестоки, но не глупы.

— Им можно припомнить одного из тамошних дожей, недавно упавшего с моста на копья. Тоже ведь, как-то получилось. Совершенно случайно.

— Именно так, Бьярн, именно так.

Старик продолжил рассуждать:

— Но при этом, ты не можешь нагнать туда роту стражников, и всех тех выблядков переколоть? Отчего так?

Фуррет закрыл глаза, потянул носом, принюхиваясь.

— Не успеет приказ дойти до казармы, как стража получит другой — отомстить за смерть благородного господина Фуррета, злодейски заколотого неизвестным убийцей.

— Тебя не поймут прочие, — понимающе произнес Бьярн, — те, кто платит долю.

— Не поймут. Поэтому, шайку Рэйни должны вычистить люди, по большому счету, пришлые и случайные. Со мной прямо не связанные.

Бьярн расхохотался.