Высокие ставки

— Ну, вот... последней в магазины поступила шифровальная машинка. Говорят, очень хорошо расходится перед Рождеством.

— Это что, «тайный шифр», что ли?

— Да.

Я удивился, что она о нем слышала.

— Ой, покажи! Сестра купила ребятам к Рождеству по такой машинке, но они уже запакованы в подарочные пакеты...

И я показал ей шифровальную машинку, которая обещала позволить мне завести еще пару-тройку скаковых лошадей. Она нравилась не только детям. Недавно выпустили новый вариант, для взрослых. Он был сложнее и, соответственно, стоил дороже, а значит, приносил мне больше процентов.

Снаружи машинка в детском варианте выглядела как ящичек, чуть поменьше обувной коробки, со скошенной верхней частью. На этой скошенной крышке были клавиши с буквами — такие же, как у обычной пишущей машинки, только без цифр и знаков препинания и без пробела.

— А как она работает? — спросила Элли.

— Просто печатаешь какую-нибудь фразу, и она получается зашифрованной.

— И все?

— Вот попробуй.

Она с хитрой улыбкой посмотрела на меня, повернулась так, чтобы я не мог видеть ее пальцев, и умело напечатала одной рукой около сорока букв. Из коробки выползла узкая бумажная полоска, на которой были напечатаны группы из пяти букв.

— И что теперь?

— Оторви бумажку, — сказал я. Она так и сделала.

— Как телеграфная лента!

— Это и есть телеграфная лента. По крайней мере, она той же ширины.

Она протянула ленту мне. Я посмотрел, что там напечатано, и почти покраснел, хотя мне это в принципе не свойственно.

— Что, ты это просто так читаешь? — удивилась Элли. — Ты что, крутой шифровальщик?

— Я ведь ее сам изобрел, — сказал я. — Я все эти шифры наизусть знаю.

— А как она действует?

— Там внутри цилиндр с двенадцатью вариантами полного алфавита, все буквы разбросаны в случайном порядке, и ни один не повторяется. Поворачиваешь вот этот диск и устанавливаешь его на любую цифру от одного до двенадцати, а потом печатаешь то, что хочешь зашифровать. А клавиши внутри печатают не те буквы, на которые ты нажимаешь, а те, которые соответствуют им внутри. Еще внутри есть пружина, которая автоматически делает пробел после каждых пяти букв.

— Просто фантастика! Сестра говорит, мальчишки уже давно просили эту игрушку. У многих их приятелей уже есть такие, и они обмениваются тайными посланиями. Матери с ума сходят.

— Можно делать и более сложные шифры, пропуская каждую запись через машину несколько раз. Или меняя шифр через каждые несколько букв. А чтобы его расшифровать, надо только знать номер шифра.

— А как расшифровывать?

— Передвигаешь вот этот рычажок и впечатываешь зашифрованную фразу. И она напечатается в расшифрованном виде, только, разумеется, снова в группах по пять букв. Попробуй.

Теперь Элли сама смутилась. Смяла ленту, рассмеялась.

— Да нет, я тебе и так верю!

— Хочешь такую? — робко спросил я.

— Конечно!

— Красную или синюю?

— Красную.

В другом шкафу у меня хранились авторские экземпляры машинок, упакованные в коробки, как в магазине. Я открыл одну из картонок, убедился, что машинка действительно красная, снова закрыл и протянул ее Элли.

— Если будешь писать мне поздравление с Рождеством, — сказала Элли, — пусть оно будет зашифровано шифром номер четыре.

* * *

Обедать мы снова поехали в ресторан — я не умею готовить ничего сложнее яичницы с беконом, а Элли все-таки в отпуске, и вовсе незачем заставлять ее возиться у плиты.

В том, чтобы пригласить девушку в ресторан, не было ничего особенного. И в самой Элли тоже не было ничего особенного. Мне нравилась ее простота и естественность. С ней было легко общаться. Она не воспринимала мое молчание как личное оскорбление, не жеманничала, не требовала слишком многого, не кокетничала и не возбуждала особого влечения. Не слишком интеллектуальная, но умненькая.

Но это, конечно, не все. Была между нами какая-то искорка, которая притягивает одного человека к другому. Элли, похоже, это тоже чувствовала.

Я отвез ее в Хэмпстед и остановил машину перед домом ее сестры.

— А завтра? — спросил я. Она не ответила напрямик.

— Я уезжаю домой в четверг.

— Я помню. Во сколько у тебя самолет?

— Вечером. В полседьмого.

— Можно, я отвезу тебя в аэропорт?

— Я, может быть, с сестрой буду...

— Да бога ради!

— Ну ладно.

Мы немного посидели молча.

— Завтра... — сказала она наконец. — Ну, может быть... если хочешь...

— Хочу.

Она коротко кивнула, отворила дверцу машины, оглянулась через плечо.

— Спасибо за чудный день.

Я не успел помочь ей выйти — она уже была на тротуаре. Она улыбнулась мне. Насколько я мог судить, она действительно была довольна.

— Спокойной ночи, — она протянула мне руку. Я пожал ей руку и в то же время наклонился и поцеловал ее в щеку. Мы посмотрели друг другу в глаза. Ее рука все еще была в моей. Я просто не мог упустить такого случая. Я снова поцеловал ее — на этот раз в губы.

Она ответила мне, как я и ожидал: дружелюбно и сдержанно. Я поцеловал ее еще дважды, так же, как и в первый раз.