Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир

Круг освещали расставленные вдоль ограды фонари, подкрепленные прожекторами, спрятанными в кронах деревьев. Внутри, точно на сцене, кучки людей лихорадочно наводили окончательный лоск на своих питомцев, надеясь вытрясти побольше денег из неопытных покупателей. У некоторых лошадей гривы были украшены рядами ярких шерстяных помпонов, спускавшихся от ушей к холке, словно в цирке. Лот номер один, великолепно смотревшийся в алых помпонах, картинно вскинул длинную гнедую голову и заржал.

Я сказал Элли и семейству Барбо, что через минуту вернусь, и оставил их у ограды. После пары вопросов и одного неверного ответа я наконец нашел переполненную контору аукционистов, расположенную в том же здании, что и арена аукциона.

— Свидетельство от ветеринара? Пожалуйста. Оплата вперед. Если не хотите ждать, подойдите через полчаса.

Я расплатился и вернулся к своим. Уоррен как раз решил, что пора освежиться, и мы некоторое время простояли в теплой ночи рядом с одним из баров, попивая «Бакарди» и кока-колу из бумажных стаканчиков.

Из десятка распахнутых дверей и окон круглого здания аукциона лился наружу яркий свет. Внутри ряды брезентовых стульев начинали заполняться народом, на трибуне в центре зала аукционисты готовились к вечерним торгам. Мы допили свои напитки, культурно сунули стаканчики в урну и отправились вместе со всей толпой глазеть на зрелище.

Номер один гарцевал вдоль барьера вокруг трибуны, изящно кивая своими помпонами. Аукционист принялся нараспев расхваливать и превозносить достоинства коня. Поначалу, пока ухо не привыкло, я ничего не понимал. Номер один пошел за пять тысяч долларов. Уоррен сказал, что цены будут низкие из-за тяжелой экономической ситуации.

Лошади выходили и уходили. Когда номер пятнадцать, в оранжевых помпонах, был продан за сумму, вызвавшую в толпе возбужденное перешептывание, я потихоньку пробрался в офис и обнаружил там самого ветеринара, раздававшего свои справки другим покупателям.

— Номер шестьдесят два? — переспросил он. — Конечно. Сейчас поищу.

Он перевернул пару страниц в блокноте.

— Вот он. Темно-гнедой мерин, верно?

— Черный, — сказал я.

— Нет-нет! Никогда не говорите про лошадь, что она черная, это дурная примета, — ветеринар коротко улыбнулся. Это был деловитый человек средних лет, похожий на клерка. — Пять лет. Здоровье в полном порядке.

Он захлопнул блокнот и обернулся к следующему клиенту.

— Как, и все? — с недоумением спросил я.

— Конечно, — коротко ответил он. — Шумов в сердце нет, ноги прохладные, зубы соответствуют возрасту, глаза нормальные, шаг нормальный, рысь правильная. Растянутых сухожилий и повреждений суставов нет.

— Спасибо, — сказал я.

— Пожалуйста.

— Его что, накачали транквилизаторами? Ветеринар внимательно взглянул на меня, потом улыбнулся.

— Наверно. Скорее всего, ацепромазином.

— Это всегда так делают, или он может оказаться норовистым?

— Вряд ли ему дали слишком много. Полагаю, с ним все в порядке.

— Еще раз спасибо.

Я вернулся на аукцион как раз вовремя, чтобы увидеть, как Уоррен ерзает на месте, наблюдая за продажей рыжего жеребчика. Когда цена поднялась до пятнадцати тысяч, Минти буквально схватила его за руки и сказала, чтобы он не делал глупостей — Но он должен быть здоровым, — протестовал Уоррен, — иначе бы за него не давали таких денег!

После тридцати секунд ожесточенного торга жеребчик пошел с молотка за двадцать пять тысяч. Уоррен весь вечер ворчал по этому поводу. Минти успокоилась, словно ей только что удалось провести свой корабль через опасные рифы, и сказала, что ей хочется подышать свежим воздухом. Мы вышли наружу и снова прислонились к ограде выводного круга.

На аукционе было несколько англичан. Люди, которых я знал и которые знали меня. Не близкие друзья, всего лишь случайные знакомые. Но они непременно обратят внимание, если я сделаю что-то неожиданное.

Я небрежно обернулся к Уоррену.

— Все мои деньги — в Нью-Йорке, — сказал я. — Я могу получить их завтра. Не одолжите ли мне некоторую сумму до завтра?

— Конечно! — добродушно ответил Уоррен и полез за бумажником. — А сколько вам надо?

— Столько, чтобы хватило на того черного мерина.

— Чего? — рука Уоррена застыла в воздухе, и глаза его расширились.

— Не купите ли его для меня?

— Вы шутите!

— Нет.

Уоррен обратился за помощью к Элли:

— Он что, серьезно?

— Он сумасшедший, он на все способен, — ответила Элли.

— Вот именно, — сказал Уоррен. — Это же сумасшествие! Покупать совершенно бесполезную лошадь только потому, что он похож на вашего стиплера!

Элли внезапно поняла, что к чему. Она весело улыбнулась и спросила:

— И что же ты собираешься с ним делать? Я поцеловал ее в лоб и сказал:

— Увидишь.

Глава 10

Уоррен с превеликим удовольствием приобрел Черного Огня за четыре тысячи шестьсот долларов. Он сам вел торг, сам расписался в документах, сам расплатился Все с тем же неколебимым добродушием он договорился о том, чтобы коня немедленно забрали из Хайалиа и переправили в Англию самолетом.