Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир

— Четырех владельцев на одну лошадь вполне достаточно.

Берт и Чарли утащили ее с собой. Они все стояли в паддоке тесной группкой, счастливые по уши. Матушка Берта, дочка Оуэна и жена Чарли отправились грабить тотализатор, а я поставил в самой известной букмекерской фирме пятьсот фунтов против трех тысяч на то, что Энерджайз выиграет.

Мы смотрели на него с балкона ложи, и сердца у нас колотились, как барабаны. Вот-вот наступит тот миг, во имя которого мы положили столько трудов. Ведь все это было ради невероятного наслаждения видеть, как это великолепное создание делает то, для чего оно родилось на свет, было вскормлено и воспитано, то, что оно так любит Ради скорости, ради веселья, ради восторга и любви.

Лента упала, и четырнадцать лучших стиплеров Британии рванулись вперед, чтобы решить, кто из них достоин стать королем.

Две мили сложной трассы, проложенной по холмам. Девять рядов барьеров. Лошади миновали первый ряд, второй и помчались вверх по склону мимо трибун. Энерджайз шел шестым, легко и свободно. Его жокей все еще был одет в мой цвет — приметный ярко-голубой, — потому что ни у кого из новых владельцев своих цветов не было.

— Давай, парень! — крикнул Оуэн, полностью поглощенный скачкой. — Давай, врежь им всем!

В нем пробудились поколения его пылких валлийских предков.

Лошади прошли вершину холма, спустились в ложбину. Еще барьеры, потом долгий подъем на дальней стороне ипподрома. Одна лошадь упала. Трибуны ахнули, Элли простонала, что не может на это смотреть. Энерджайз перелетал через барьеры с экономной грацией всех великих прыгунов. К концу второго подъема он шел четвертым.

— Ну же, шевелись, блин! — бормотал себе под нос Берт. Он так стиснул в руках свой бинокль, что костяшки пальцев у него побелели. — Не спи, блин!

Энерджайз послушался. Он птицей пронесся по головокружительному склону, поравнялся с третьей лошадью... со второй... догнал лидера...

Над следующим барьером все три лошади взвились одновременно, точно волна. Последний поворот они тоже прошли голова к голове. Все должно было решиться на последнем ряду барьеров и на утомительном подъеме финишной прямой.

— Ох, я этого не вынесу! — воскликнула Элли. — Давай же, давай, умница, славный...

— Врежь им, дружище!

— Пошевеливайся, блин!..

Мы кричали, толпа ревела, у Чарли в глазах стояли слезы...

К последнему ряду барьеров они подошли тоже одновременно. Энерджайз шел ближе всех к ограде, дальше всех от трибун. Он чисто взял препятствие. Я затаил дыхание...

Лошадь, шедшая в середине, зацепилась за барьер, извернулась в воздухе, споткнулась при приземлении и кубарем покатилась по земле. Падала она в сторону Энерджайза Тому пришлось отшатнуться, чтобы его не сбили с ног.

Такая мелочь Какая-то доля секунды, которая потребовалась ему, чтобы снова прийти в себя и помчаться вперед. Но третья лошадь, шедшая с другой стороны, уже успела обогнать его на два корпуса.

Энерджайз вложил всю душу в то, чтобы выиграть скачку. Он боролся за каждый дюйм. Он показал все, на что способны сила и отвага на скаковой дорожке. Он сократил разрыв и с каждым скачком отвоевывал еще несколько дюймов.

Элли, Оуэн, Берт и Чарли орали, как сумасшедшие. А финиш был близко, слишком близко...

Энерджайз пришел вторым, отстав на голову.

Что поделаешь, это не сказка. Это скачки.

Рефлекс змеи

Глава 1

Задыхаясь и кашляя, я лежал, опираясь на локоть, и отплевывался от забившей рот травы и земли. Придавившая мне ногу лошадь кое-как поднялась и унеслась прочь бешеным галопом. Я подождал, пока внутри все успокоится, — я кувыркнулся с лошади, несущейся со скоростью тридцать миль в час, да еще несколько раз перевернулся в воздухе. Ничего, жив. Кости целы. Просто очередной раз полетел.

Время и место действия: шестнадцатое препятствие, трехмильный стипль-чез, ипподром в Сандауне. Пятница, ноябрь, мелкий холодный нудный дождь. Отдышавшись и собравшись с силами, я кое-как встал на ноги. В голове неотвязно крутилась мысль, что взрослому мужчине так жить нельзя.

Эта мысль меня ошарашила. Раньше мне в голову ничего подобного не приходило. Я не знал другого способа зарабатывать себе на хлеб, кроме как скакать на лошади и брать препятствия, а это такая работа, которой нужно отдавать всю душу. Холодное разочарование отозвалось дергающим приступом зубной боли, нежданной и нежеланной, предвещая беспокойство и неприятности.

Я без особых волнений подавил это чувство. Уверил себя в том, что люблю и всегда любил такую жизнь — а как же иначе. Что все путем — за исключением этой погоды, этого падения, этих проигранных скачек... Мелочи жизни, каждодневная рутина, обычное дело.