Высокий блондин без ботинок

– Я боялась, что ты так скажешь, – вздохнула Алевтина, – но деньги действительно какие-то… бешеные… Ведь можно квартиру купить? Дачу? Машину?

– Думаю, что нам это не надо, – усмехнулась Мила, складывая словно только сейчас напечатанные деньги в сумку из кожи с логотипом «Тозини».

– Может, оставим часть? – спросила Алевтина.

– Странная ты, мама! Мы берем или все, или ничего.

– Но ты же им жизнь спасла, говоришь? Может, для них это не деньги? Сама вон… покалечилась…

– Я тебя не понимаю. Совсем недавно ты лила слезы при виде такого количества денег, – неумолимо складывала пачки евро Мила.

– Я же не знала, что их дали за благое дело, – возразила Алевтина и уцепилась за одну пачку, – никто и не заметит, что ее нет. Не будут же они пересчитывать свой подарок!

– Мама! – вырвала у нее пачку Мила. – Мы не бедствовали, я работаю, и дальше будем жить достойно.

– Но человек же от чистого сердца поблагодарил тебя деньгами!

– Мне не надо денег от человека, который украл мое сердце! – гневно выкрикнула Мила и сердито застегнула «молнию».

– Что он сделал? Все-таки я была права, он что-то сделал с тобой?! – испугалась мать.

– Я образно выразилась, физически Марко мне ничего не сделал. Просто готовься к тому, что теперь твоя дочь будет всю жизнь одна, – Мила вздохнула.

– Он покалечил тебя?!

– Я влюбилась в него с первого взгляда, – пояснила Мила.

– Тьфу ты! – выругалась Алевтина. – Прямо напугала меня! Что за дурь? Ой, что ты сказала? Влюбилась? Ты серьезно, что ли? Ой, хотела бы я на него посмотреть! Кем же это надо быть, чтобы ты сказала такие слова!

– Эх, мама! Вот я и говорю, что больше не увижу…

– Хорошо он от тебя откупился перед своей свадьбой, – покосилась на сумку мама Милы, – ты что-то знаешь о нем? Криминальное? Он кого-нибудь убил?

– Мама, типун тебе на язык! Что ты все об убийствах да об убийствах? – возмутилась Мила.

– А!! – воскликнула Алевтина. – Я поняла!!

– Что? – спросила Мила.

– Ты беременная и шантажировала его ребенком! Ну что ж… молодец. Я тебя поддержу во всем, внук мне не повредит. Только деньги тогда не возвращай, нам ребенка растить, лечить и учить!

Мила хотела рассердиться, но не смогла и рассмеялась.

– Мама, не замечала в тебе раньше такого буйного воображения! У меня с ним ничего не было, кроме поцелуя целомудренного в щеку, а ты уже внука в институт посылаешь, видимо, на платный факультет. С такими деньгами мы ему Гарвард обеспечим, – хохотала Камилла, поднимая сумку, – ого… тяжелая.

– Ты поедешь с ней в метро? – ехидно спросила Алевтина.

– Нет, я поеду за своей машиной и отвезу эти деньги к нему в центральный офис.

– Делай что хочешь! – махнула рукой Алевтина. – Как была дура, так дурой и осталась! Такие деньжищи свалились на голову, а она играет в благородство!

– Я в него не играю, я так живу, – ответила Мила, гладя сумку рукой, словно она была живой.

– Ну, как она? – спросила Надежда, приехавшая по просьбе Алевтины Юрьевны навестить подругу. На улице был ливень, и Надежда успела промокнуть, пробежав от машины до подъезда. Она отряхнула легкую ветровку и влажные волосы.

– Так и не встает? – шепотом спросила она у Алевтины.

– Нет, – покачала головой мама Милы.

Надя прокашлялась и постучала в комнату подруги. Не дожидаясь ответа, Надежда толкнула дверь и вошла в комнату. Мила в светлых поношенных джинсах и розовой футболке лежала на кровати поверх покрывала и красила ногти ярко-розовым лаком. Вид при этом у нее был сосредоточенный и серьезный.

– Привет, – присела на стул Надя, – что делаешь?

– А ты не видишь?

– Вижу! А также знаю, что ты три дня на работу не ходишь.

– Мама настучала? – подняла глаза на подругу Мила.

– Она беспокоится, – с укором ответила Надя.

– Разве есть о чем? – удивилась Мила и принялась покрывать ногти вторым слоем лака. – Я взяла отгулы.

– Ты три дня не ешь.

– Я села на диету.

– Это с твоими-то костями?! Что же тогда делать нам – пышнотелым женщинам? Не смей отнимать у нас прерогативу, объясняя свое плохое настроение и склочный характер сидением на диете!

– Хорошо, я просто не хочу есть, – смилостивилась Камилла.

– И это не может не волновать твою маму и твою близкую подругу, – продолжила Надежда, – ну что с тобой?

Мила, высунув язык, красила ногти с маниакальным упорством, пока Надежда не вырвала у нее флакончик с лаком.

– Ты пугаешь нас! Что с тобой?! Ты сошла с ума после всего пережитого? Это немудрено, но мы готовы тебе помочь. Выглядишь ты неплохо, уже нет того отека и красноты, но ты же еще получила удар по голове.

– Не выдумывай, со мной все в порядке, просто у меня нет настроения, – сказала Мила, рассматривая ногти, ставшие уже выпуклыми от нескольких слоев лака.

– Ты сохнешь от любви, – констатировала Надежда, – и все-таки немного сошла с ума, раз отдала такие бабки.

– Тебе и об этом доложили?

– Такой шанс выпадает раз в жизни!

– Лучше бы у меня в жизни ничего подобного никогда не было, – горько ответила Мила, фактически признавшись, что подруга права.