Высокий блондин без ботинок

Проехав сквозь длинный туннель, проложенный в горах, потом через небольшой городок, машина начала подниматься в гору. Асфальтированная дорога сменилась на грунтовую, и сразу же за машиной поднялось облако пыли. По обе стороны дороги произрастали какие-то заросли, колючие кустарники стояли непроходимой стеной.

— Тут такая чаща… Совсем запущен сад, — извинился Владимир, — не доходят руки до сада.

— Я уже поняла, все идет в дом, — кивнула Мила.

— Вот именно, — улыбнулся Владимир, выруливая на центральную подъездную аллею. — А вот и мой дом! Милый дом!

«Господи, он мне уже надоел, как я буду гостить? Я уже сейчас знаю на сто процентов, что у нас с Владимиром ничего не получится», — мелькнула мысль у Милы.

Дом произвел на нее гнетущее впечатление. Он был высокий, с какими-то средневековыми башнями и возведенными в более позднее время колоннами. Это был очень странный дом серого, гнусного цвета, с отваливающимися от стен кусками штукатурки и изъеденными плющом углами. Вокруг дома валялись стремянки, перевернутые тележки, строительные орудия и мусор, что подтверждало слова Владимира о вечном ремонте. В общем, дом был каким-то несуразным, мрачным и ненадежным.

Внутри дома обстановка была не менее мрачной, странной и старой. Какие-то бледные обои, массивная мрачная мебель. Тяжелые пыльные портьеры висели на давно не мытых окнах, едва пропускающих дневной свет.

— У меня нет домработницы, — перехватил ее взгляд Владимир, — сам делать генеральную уборку не успеваю, поэтому здесь немного грязно.

— Понятно, — брезгливо протянула Мила.

— Но комната для гостей чистая, уверяю вас, белье там постелено тоже свежее.

«Хотелось бы верить», — подумала Мила, несколько криво улыбаясь.

Владимир отвел ее по лестнице на второй этаж в круглую и довольно уютную комнату, расположенную в одной из башен.

— Хотите есть, Мила?

— Нет, спасибо.

— Тогда отдохните с дороги, а завтра я постараюсь реабилитироваться, я чувствую, что чем-то разочаровал вас.

— Вы ни в чем не виноваты, — ответила смущенная его проницательностью Камилла.

— В любом случае завтра у нас большая культурно-познавательная программа. Я буду знакомить вас с моей землей. Полотенца сейчас принесет моя сестра, мы живем с ней вдвоем. Не обращайте внимания на ее слова, она слабоумная от рождения. Да, и этот груз тоже на мне, — сказал Владимир и вышел из комнаты.

«Нельзя ехать к мужчине, когда в сердце живет другой», — решила Камилла и прислонилась лбом к двери.

Почти сразу же раздался стук в дверь, Мила открыла ее и увидела очень бледную, болезненного вида, худую, среднего роста девушку. Сразу же поразили ее глаза. Они не выражали ровным счетом ничего. В руках она держала стопку аккуратно сложенных темно-зеленых махровых полотенец.

Мила поняла, что перед ней — сестра Владимира, и поздоровалась. В ответ девушка не произнесла ни слова, а только протянула ей полотенца.

— Это мне? — поинтересовалась Камилла.

Девушка молчала, а когда Мила протянула руки, чтобы взять полотенца, она резко отпрянула, прижала полотенца к себе, гневно глянув на Камиллу. Та даже испугалась.

— Это не мне, да?

— Ты обречена уже давно. — Девушка разлепила бледные губы и улыбнулась.

Мила содрогнулась во второй раз, так как увидела ее редкие гнилые зубы.

— На что обречена? — не поняла Мила.

— На опыты гениального профессора, — снова улыбнулась девушка, и Мила поняла, что «слабоумная» — это еще мягко сказано.

— Как тебя зовут? — спросила она, так как эта девушка весьма сносно говорила по-русски.

— Кира, ее зовут Кира, — сказал подошедший Владимир, — у нас всех детей называли русскими именами.

— Это редкое для русских имя, — ответила Мила.

— Ну что, Кирочка, ты дала нашей гостье полотенца? — мягко спросил брат у сестры.

Та снова протянула Камилле полотенца. Мила уже боялась брать их у нее, но на этот раз передача полотенец произошла без эксцессов.

— Молодец, Кира. Иди к себе, — сказал Владимир, и девушка подчинилась.

Миле стало стыдно оттого, что она, медик, не испытывает жалости к этой убогой Кире, а даже наоборот, чувствует брезгливость.

— Она не напугала вас? — поинтересовался Владимир.

— Да нет… Говорила какую-то ерунду.

— Я предупреждал вас, что на Кирину речь обращать внимания не следует, — мягко, но настойчиво сказал Владимир.

— Я так понимаю, Кира с рождения такая?

— Совершенно верно.

— И знает русский язык?

— У нас в семье все знают и итальянский язык, и русский. А Кира, как ни странно, предпочитает говорить по-русски… Она же не выходит на улицу, живет в доме, общается только со мной и поэтому выбрала этот язык.

— Вы даете ей какие-то лекарства? У нее такие зубы… Это может быть только от лекарств, — заметила Мила.

— Конечно, вы же медик! Кира с детства на медикаментозной терапии, без этого припадки следуют один за другим. К сожалению, психотропные лекарства обладают многими побочными эффектами. Разрушение зубов — малая толика того. А к стоматологу Киру я отвести не могу, хотя и пытался неоднократно. Она их панически боится, предлагали лечение бормашиной под наркозом, но на это не иду я.

— Почему? — удивилась Камилла.