Высокий глерд

— Что вы, — воскликнул я, — как гуманист и миротворец, я дико рад и счастлив! Все должны жить мирно и счастливо!.. Правда, многие, разбогатев, почему-то начинают смотреть на бедных соседей и подумывать, как бы и тех обобрать… Дико, да? Все должно быть наоборот, но мы же люди, а не звери! Это зверь, если сыт, других не трогает, а человек, нажравшись, думает, на кого бы напасть…

— Ой, — сказала она опасливо, — неужели будет снова война?

— Как гуманист, — повторил я, — радуюсь успехам соседа. Как прожженный демократ, понимаю, что радоваться надо неуспехам, хотя это и неприлично, если вслух. Во всяком случае, теперь нужно смотреть внимательнее, что происходит на границе, что слишком уж близко…

— Да, — подтвердила она, — ваши владения не просто близко, а даже влезли клином в земли королевства Уламрии. А там ближайший сосед…

— Финлей Барклем?

Она покачала головой.

— Нет, тот чуть дальше, но тоже не подарок. А еще ближе лорд Джеймс Велли.

— Лорд, — повторил я, — или глерд?

— В нашем королевстве знатных называют лордами, — объяснила она. — Джеймс Велли был великим воином, но сейчас живет уединенно, а замком и землями правят трое сыновей…

Глава 14

Вернулся Фицрой, усталый, покрытый пылью дорог, лошадь роняет клочья желтой пены, бока лоснятся.

Он спрыгнул и крикнул строго:

— Обтереть самыми мягкими полотенцами с головы до ног, покрыть поцелуями от ушей до копыт, поводить по двору, пока не остынет, а потом хвалить, кормить и поить вволю, она сегодня превзошла себя! Умница моя!..

Я спросил с интересом:

— Как поездка?

— Ты богат, — сообщил он с удовольствием. — Я видел, получено нехилое состояние, но оказалось, даже больше, чем нехилое. Три села и семь деревень! Восемь озер! А какой лес, какой лес!

— Хорошие новости, — сказал я.

— А как у тебя?

— Семь трупов, — сообщил я. — Даже не знаю, это хорошо или плохо?

Он отшатнулся.

— Когда ты успеваешь?.. А насчет хорошо, это смотря к какой церкви принадлежишь.

— Правда? — спросил я. — Тогда можно я буду принадлежать то к одной церкви, то к другой?

Он хмыкнул.

— Думаешь, ты один такой?.. А что случилось?

— Пойдем в дом, — ответил я. — Перекусим, там и расскажу. Ты как, на аппетит подробности не влияют?

— Еще как влияют, — заверил он. — Да еще если с вином! Надеюсь, у бывшего хозяина хороший подвал? А то, стыдно признаться, я так и не посмотрел. Это непростительно. Старею.

— Я тоже, — признался я. — Вино и женщины — что может быть главнее? А мы то за свои шкуры трясемся, то вообще о государстве думаем, стыд какой!..

По дороге наверх он явно обратил внимание на то, что слуги носятся как угорелые, кланяются с охотой, вообще-то как все ожили, вижу по его лицу, но он смолчал, и только когда поднимались по лестнице на третий этаж, сказал небрежно:

— Если не сегодня, то завтра с утра придут десять крепких мужиков и восемь женщин. А теперь рассказывай ты.

— Сядем за стол, — ответил я, — а то упадешь посреди коридора.

Он довольно хохотнул.

— Хорошее начало!

В комнату слуга внес и с поклоном переложил с подноса на стол две широкие тарелки с рубленым мясом, отдельно положил краюху хлеба.

— Пока не густо, — сказал Фицрой и, вытащив из ножен кинжал, принялся резать его на ломти. — Давай, что там за трупы?

Я начал рассказывать, не забывая про еду, раньше бы обязательно побежал к психоаналитику и, дрожа и заикаясь, начал бы рассказывать про убийство и умолял бы поскорее стереть из моей памяти такое шокирующее событие, а сейчас вот жру с аппетитом, чувствую вкус жареного мяса и свежего ароматного хлеба, явно пекли с добавкой каких-то трав…

Фицрой слушал внимательно, но забрасывать в пасть куски мяса не забывал, кивал, мычал одобрительно, один раз только уточнил, на каком расстоянии они были, когда я их перестрелял из магического арбалета, очень толковый и профессиональный вопрос, потом спросил заинтересованно:

— А сама глердесса где?

— Отдыхает в своих покоях, — отрезал я.

Он изумился:

— Уже в своих?

— В тех женских, — уточнил я, — что мы видели. Все равно добро пропадает, пусть пользуется, там такие кремы и притирки! Или ты решил воспользоваться сам?

Он посмотрел несколько удивленно.

— Ты чего?

Я сказал поспешно:

— Да я не о том, о чем ты подумал! Я к тому, что вдруг захочешь выгодно продать, как слюну дракона или струю саламандры?

Он покачал головой.

— Пока нет, у меня другое в планах… Кстати, а что я должен был, как ты сказал, подумать?

Я не ответил, прислушиваясь к шуму за окном, а когда выглянул, встревожился так, что рука дернулась к пистолету: во дворе полно всадников, слышатся грубые мужские голоса.

Фицрой сказал небрежненько:

— Молодцы, быстро управились. Я сказал, что на службу возьмешь самых шустрых.

— Да мне сейчас хоть кого, — проворчал я с облегчением.