Высокий глерд

— Элементарно, — сказал я с полнейшим чувством превосходства. — Не все ходят смотреть футбол, другим подай косплей, а кому-то и вот такое… Это нам хорошо, мы всеядные, а есть гребаные эстеты, им либо только футбол, либо игра в наперсток, остальное за виды искусства не признают. Правительство старается всему народу дать понятное ему удовольствие, иначе зачем мы его выбираем?

Он посмотрел в другую сторону, охнул:

— Все, исчезаю!

Экран погас, королева промолвила, не поворачивая головы:

— Очень удобное колдовство. Он далеко?

— Не очень, — ответил я, — но удобно, согласен.

— У нас так могут только великие чародеи, — сообщила она. — И только друг с другом. А у вас могут летать?

— Нет, — ответил я.

— А у нас летают, — ответила она с видом полнейшего превосходства. — Правда, тоже только чародеи.

По экрану словно огненный болид прошваркнул через нижний слой атмосферы. Не успел погаснуть, как на его месте заблистала во всей яростной красе неистовая драка. Парни сражаются уже металлическими штырями, выплыло и заняло весь экран залитое кровью лицо Бориса.

— Евген, — крикнул он хриплым голосом, — захвати меня отсюда!

— А твой «Майбах»? — спросил я.

— Мой автоводитель, — прокричал он, — в эту зону не пройдет!

— Ага, — сказал я с удовлетворением, — человек все еще отважнее машин!

Королева молча следила, как я переключил скорость и круто развернул машину. На экране колонны демонстрантов давно перестали быть колоннами, драка разбилась на группы и даже одиночные схватки.

Я крикнул на ходу:

— Борис, выбирайся мне навстречу. Следи по маяку.

— Вижу тебя, — ответил он, тяжело дыша, — иду…

Королева посмотрела вперед, направо, налево, наконец сказала без эмоций, но с недоумением:

— Я не вижу человека с разбитым лицом…

— Это в двух десятках миль, — ответил я.

— Но… как он нас видит?

— По мобиле, — ответил я раздраженно. — Расслабьтесь, ваше величество, и получайте удовольствие. Смотреть на драку еще приятнее, чем участвовать, верно?

Она промолчала, а Борис с экрана крикнул:

— Левее! Прямо за тем киоском, что у тебя впереди слева!

Лавируя между выбегающими людьми, одного чувствительно задел левым крылом, я круто свернул за угол, и тут же навстречу выбежал Борис с картинно залитым кровью лицом, белоснежная рубашка на груди тоже вся в красных пятнах.

Я распахнул ему заднюю дверь, он ввалился и сразу крикнул:

— Гони!

Круто вывернув руль, я избежал удара о группу парней с битами и металлическими штырями в руках, свернул почти на двух колесах и понесся обратно, набирая скорость. Потом пришлют штраф за превышение, плевать, у меня смягчающие обстоятельства, спасал человека, в дни таких волнений полиция на все нарушения смотрит сквозь пальцы.

Он на заднем сиденье щупал окровавленными пальцами голову, морщился.

— Не удивлюсь, — сказал я, — если к этому перекрестку за час до незапланированного столкновения прибыли лучшие операторы телекомпаний.

Он ответил бодро:

— Ну и что?.. Увижу свою рожу в новостях! Меня со всех ракурсов снимали.

— Все цело?

Он отмахнулся.

— Нос распухнет. Он у меня всегда был слабый, помнишь? Еще в школе кто стукнет, сразу кровь ручьем. Зато как зрелищно!

Королева спросила:

— Кто с кем дрался?

— Сторонники мастера Страуда со сторонниками мастера Рундельштотта, — ответил я, кивнул Борису, — это у нас свои термины, киношные. В духе сериала.

Он вскинул брови, но смолчал, только продолжал ощупывать лицо, а королева посмотрела на меня с вопросом в глазах.

— Одни и те же, — проговорила она озадаченно, хотя вряд ли что-то поняла, но суть, похоже, уловила. — Одни и те же, но разные…

— В точку, — сказал я. — Когда-то были единым ручейком, а когда превратились в реку, тут же разделились.

— Нас разделили, — сварливо поправил Борис. — Лучшие остались с трансами, а придурки ушли к постикам.

— Те утверждают то же самое, — согласился я, — только наоборот. Кому-то выгодно разделить и властвовать, а то стали сильны слишком. И кандидат в президенты не один общий, а два: Ицков и Медведев… Биоконы могут победить.

— Медведик одержит верх, — сказал Борис уверенно. — У него электорат шире.

— Этого мало.

— И международные связи!

— А Ицков ориентирован на Россию, — напомнил я, — что чихала на международную поддержку, неподдержку и даже санкции. Здесь у него голосов побольше… Ладно, скоро все увидим. Тебя где выбросить?

— Давай у центра Буки, — сказал он. — Моя колясочка уже мчится навстречу!

Я покосился на экран, на карте города в нашу сторону ползет зеленая точка, минут через десять пересечемся.

— Хотя бы рубашку сменишь?

Он ухмыльнулся.

— Ты что?.. И потеряю облик героя?..

— Ладно, — сказал я. — Только жену не пугай.

Он взглянул на меня с укором.

— Евген, ну что ты меня позоришь в присутствии красивой женщины? Я кольцо снимаю сразу, как только выезжаю из дома!..

— Так можно сразу погуглить, — напомнил я.

Он отмахнулся.

— Да кто это сразу делает? Это потом, когда мне уже все равно, что обо мне узнают порочащего, а женитьба — самый большой порок… А, вон и моя лапушка!

Навстречу на предельно разрешенной скорости мчится «Майбах», все еще роскошная машина, хотя уже есть класс и повыше.