Высокий, молчаливый и смертоносный

— Очевидно несколько из них работает на Защитников, — сказал Томас, переключая свое внимание на стопку папок на длинном столе в зале заседаний, который занимал больше половины комнаты.

— Интересно, — пробормотал он и подумал попытаться захватить больше одного, но в конце решил этого не делать.

Для его планов нужен только один. Кроме того, его стая никоим образом не сумеет захватить больше одного. По крайней мере, пока. Может быть, через несколько месяцев, если его план сработает, он сможет захватить еще нескольких Стражей. Если нет, ему просто придется убедиться, что он нашел способ убрать их навсегда.

— Последнее, что мы слышали, будто их держали на охраняемом этаже, прежде чем они вырвались на свободу. Мужчина впал в жажду крови, и им пришлось позвать Кейла Куинна, чтобы справиться с ситуацией, — рассеянно продекламировал Томас, просматривая файл.

Эйдан не мог скрыть своего удивления.

— Кейл Куинн помогает Защитником? — спросил он, уверенный, что ослышался.

Кейл Куинн может и дворняга, но знал, что альфа не предатель. Он безжалостный кусок дерьма, который за доллар поимеет себе подобных.

Томас кивнул, когда взял папку и жестом показал мужчине, стоящему напротив, взять ее.

— Он выполняет внештатную работу для Совета.

— Понятно, — сказал Эйдан, мысленно добавляя предателя в свой список.

Обычно он не утруждал себя общением с предателями, но для Кейла Куинна сделал бы исключение. Мужчина слишком силен, если верить слухам, чтобы позволить ему работать на врага. Но с этим придется разобраться в другой раз, поскольку прямо сейчас у него другие дела, с которыми нужно разобраться.

— Где она сейчас? — спросил он, стараясь не выдать своего интереса к мужчине.

— Ее видели в последний раз, когда переводили обратно на охраняемый этаж, — объяснил Томас, возвращая свое внимание к стопке файлов перед собой, но что-то проскользнуло в его интонации, намекнув, что альфа чего-о недоговаривал.

— И? — спросил тихо Эйдан, поскольку для выражения угрозы ему не обязательно было кричать.

Он наблюдал, как мужчина, перебирающий файлы, замер. Последовало мгновение напряженной тишины, прежде чем Томас вздохнул, положил папку и повернулся к нему лицом.

— Они удалили твою метку, — зарычал Томас, и его глаза засверкали серебром при последнем слове.

— Это невозможно, — рявкнул он, поскольку был чертовски уверен, что пометил ее так, что никто и ничто не мог от этого избавиться.

Она была его.

Выражение отвращения на лице Томаса сменилось откровенно самодовольным, когда он заявил:

— Очень даже возможно, особенно с тех пор, как Страж сделал ее своей парой.

Эйдан почувствовал, как его желудок сжался, а сердце пропустило удар, зная, что заявленное альфой невозможно.

— Она моя! — злобно прорычал он.

Собеседник не съежился и не отступил, когда жестом указал ему выметаться.

— Ее пара, скорее всего, имеет несколько слов по этому поводу, и теперь, когда я выполнил свой долг, убирайся из моего офиса и разбирайся с этим дерьмом самостоятельно, больной ублюдок.

— Ты должен помочь мне вернуть мою собственность! — рявкнул он яростно.

— Нет, — холодно ответил Томас, покачав головой и вернувшись к своим файлам, — я задолжал тебе информацию, и ты ее получил.

— Я хочу вернуть свое!

— Тогда предлагаю тебе быстро что-нибудь придумать, прежде чем вампиры до нее доберутся, поскольку я слышал они назначили за нее награду… и за ее пару.

Глава 48

— Заткнись, — прорычал Кейл, явно недовольный выбором развлечения Криса, чтобы скоротать время.

Крис театрально вздохнул.

— Я потерял свое место, — сказал он, покачав головой. — Думаю, нам придется начать сначала. — Он демонстративно откашлялся, готовясь к очередному раунду «Тысяча бутылок пива на стене» [4], но прежде чем ему представился шанс произнести очередной пыточный слог, Ефраим зажал рот своего сына рукой и положил террору конец.

— Слава гребаному Богу, — тихо сказал Каин, который сидел с Дэнни, свернувшийся калачиком и спящей в его объятиях.

Ефраим не знал, как ей удалось отгородиться от болтовни Криса, но нужно признать, его это впечатлило. За последние пару часов ему пришлось напоминать себе, что любит и сына и пожалеет об его убийстве, но несколько раз ловил себя на том, что тянет задушить маленького ублюдка.

Хоть его сын больше всего на свете любил раздражать оборотня, натягивающего вои цепи, чтобы обхватить горло Криса, в этот раз он переборщил.

Опять же Крис ненавидел, когда его сдерживали, не меньше Ефраима, но что еще хуже, Крис не мог добраться до своей пары. Он мог терпеть разлуку с ней несколько дней только потому, что знал, что может бросить все и пойти к ней, или хотя бы позвонить. В этот раз ничего из этого не было. Он не разговаривал со своей парой больше двадцати четырех часов, и это его убивало.

Так что он, конечно же, вымещал злость на остальных.