Высокое Искусство (СИ)

Выпрямившись, Елена улыбнулась фигуре, точно зная, что та, разумеется, не сможет этого увидеть, однако на душе было весело, азартно, и молодая женщина не могла не поделиться с миром толикой веселья. А после она ушла, ступая легко, быстро, словно и не было за плечами без малого суток бодрствования. Сопровождаемая перешептываниями, негромкими голосами, даже приглушенным свистом одобрения.

* * *

Куртизанка ушла, не проронив ни слова.

Флесса повалилась обратно в постель, чувствуя под головой мягкость пуховой подушки. Закрыла глаза, испытав мимолетный укол благодарности по отношению к шлюхе, которой хватило ума не приставать с чем-нибудь вроде «довольна ли благородная госпожа?» и тем более с намеками на продолжение. Вот, что значит вышколенный мастер своего дела.

Мурье вошел в покои тихо, ступая как большой мяур, пахнувший кожей и оружейной смазкой. Он сделал несколько шагов и замер, дисциплинированно глядя в окно и старательно не замечая, что госпожа одета лишь в тонкий и небрежно завязанный халат с короткими рукавами. Флесса полежала с минуту и шевельнула рукой, дав знак, что готова слушать. Телохранитель быстро и четко доложил о ходе празднества после того как именинница покинула собрание. Перечислил убытки в виде разбитой посуды из драгоценного фарфора, испорченной мебели, сорванных гобеленов и тому подобного. Отчитался, кто уже отбыл домой, а кто досыпает в гостевых покоях на первом этаже. Каждый гость обрел подарок от щедрой хозяйки, приличествующий его положению. И так далее. Дисциплинированный ловаг не упустил ничего, даже перечисления слухов, которые уже распространяли по городу шпионы, чтобы весь Тайдиддо знал, сколь удивительным и богатым оказался праздник благородной наследницы дома Вартенслебен.

— Гастальд? — спросила вице-герцогиня. — Который пламенел и все такое.

— Нашел утешение в других объятиях, — дипломатично ответил Мурье, сразу поняв, о чем речь. При этом он едва удержался от улыбки, вспомнив, как разъяренная госпожа буквально вытащила из-под юного Тегтмауэбэра (чьи ухаживания предварительно с деликатной решительностью отвергла) одну из самых дорогих куртизанок Мильвесса. А слушая то, что затем творилось в личных покоях госпожи, даже повидавшие все миньоны уважительно качали головами. Впрочем, об этом телохранитель решил не упоминать.

— Та лекарка… — вдруг сказала наследница.

— Да, госпожа?

— Узнай, где она живет.

— Уже сделано. Дальний край улицы Вольных Клинков. Снимает комнату на полном проживании, с кормлением.

Флесса помолчала, а когда заговорила, вопрос застал врасплох даже привычного ко всему ловага.

— Мурье, она блаженная?

Теперь взял паузу ловаг, небольшую, чтобы обдумать ответ и как-то обобщить собранные сведения, но притом и не испытывать терпение госпожи.

— Нет. Но и не от мира сего, — честно сказал Мурье. — Мужа нет, детей нет, мужчины нет. Ходят слухи, что крутит с подмастерьем палача, так что дым столбом, но свечку никто не держал, в темном углу не ловил. Еще берет уроки у фехтмейстера, тот много лет назад считался великим мастером, затем отошел от дел, разогнал учеников и обнищал.

— Фехтмейстер… — не открывая глаз, протянула женщина. — И палачи. Интересные знакомства.

— Да. Пока это все, что удалось узнать.

— Может ты дал ей мало? — с подозрением вопросила женщина.

— Нет, как можно! — с ноткой оскорбленной гордости ответил Мурье. — Кошель был с красной печатью! Вы расплачиваетесь такими у ювелира и портных, — убедившись, что хозяйка молчит, он осторожно предложил. — Можно послать к ней людей, есть хорошие мастера, кого угодно заберут прямо с порога, никто ничего не заметит.

— Я подумаю об этом, — сонно пробормотала Флесса, чей организм, на который уже в полной мере действовал эликсир, настойчиво требовал здорового и продолжительного сна.

— Я подумаю об этом… вечером поговорим… или завтра.

Ловаг склонился в полупоклоне и вышел, оставив вице-герцогиню наедине с ее грезами. За дверью он качнул головой, остановив готового сообщить о горячей ванне камердинера. Тот сложил руки на груди и грозным шепотом приказал греть воду дальше.

Глава 13 Скверный человек

— Бродяжка, ты удивительная, чудесная, сказочная, восхитительная…

Елена стиснула зубы и вернулась в стойку, которую Фигуэредо называл «положением».

— … невообразимая дура, — закончил наставник, отбивая каждое слово легким ударом палочки по ладони. Для разнообразия, собственной ладони, прямо как суровый учитель рядом с доской. Впечатление усиливалось тем, что мастер и в самом деле стоял рядом с большой доской, которую покрывали тонкие и тщательно пригнанные сланцевые плитки. Темная, глянцевая поверхность была расчерчена мелом — направление основных атак в соответствии с ростом Елены.

— Больше года ты берешь у меня уроки, — скучно огорчился Фигуэредо. — На те деньги можно было справить хорошее приданое и выйти замуж за приличного человека. А ты швыряешь их впустую, пересыпая мое время как песок на ветру.

Чертежник вздохнул и хлестнул ученицу по плечу с возгласом:

— Положение! Спину ровнее!