Высокое напряжение

— Ладно, — напряжённо сказала Сара Брэди. — Но только на сегодня. Одна ночь, — повторила она, сердито глядя на брата и сестру.

Как только мои подшефные оказались в безопасности, и дверь закрылась, я с улыбкой растаяла в ночи.

Все они так говорили поначалу. Затем обнаруживали, что их страхи — ничто в сравнении с широтой и объёмом сердца Рейни Лейн.

Вид мамы Мак всегда меня нервировал. Учитывая то, сколько всего несказанного лежало между нами.

Она всегда была неизменно гостеприимной и доброй. Вот почему я решила привести первого ребёнка к ней и её мужу, Джеку, той кровавой ночью месяцы назад. И почему я продолжала приводить их, заверенная, что она всегда даст им безопасный приют.

Любой, кто окажет гостеприимство кому-то вроде меня, никогда не откажет ребёнку.

***

Я проследила за своей добычей внутрь Темпл Бара и наружу, через реку Лиффи и обратно, размышляя, было ли трио таким могущественным, таким пьяным или обкуренным, или просто таким чертовски тупым, что они нагло расхаживали по полям битвы нашего города.

Их смерти спасут бесчисленное количество жизней.

И все же мой меч так и чесался из-за запрета использовать его для убийства Фейри теперь, когда Мак стала королевой, и я начала пересматривать свои методы приговора. Мне привили вкус к убийствам в раннем возрасте. Такие схемы поведения сложно нарушить. Я хороша в этом, и кому-то нужно было это сделать. Затем Танцор умер, и окончательность смерти приобрела для меня новое значение. Я все ещё не обрела милосердия — за исключением детей и животных — но я открыла для себя креативные приговоры. У меня было несколько избранных фрагментов Фейри — МЭВ, как называла их Мак — которые я начала использовать в качестве тюрем.

К слову о моей руке, она действительно чесалась, и почёсывание через перчатку без пальцев не помогало, так что я стянула её.

Моя ладонь была чёрной и холодной как лёд. В последний раз я видела её в таком плохом состоянии годы назад, стоя на кладбище и глядя, как тени вырываются из могил. Тени, за которыми я безуспешно охотилась последние два года. Никто больше не видел их той ночью, и никто не видел их с тех пор.

Я смотрела, как темнота распространяется, покрывая тыльную сторону моей ладони, затем выстреливая в пальцы. Внезапная резкая боль кольнула под ногтями. Черные вены проступили на запястье, исчезая под рукавом куртки.

Я сбросила куртку. Чернильные вены и черные разводы мраморным узором покрывали мою левую руку почти до плеча.

Мне было четырнадцать, когда я заколола Охотника в сердце Даром Фейри, Мечом Света. Гигантский крылатый зверь выплеснул фонтан чёрной крови и бросил на меня непостижимый взгляд перед тем, как закрыть пламенные глаза. Я думала, что убила его, но когда вернулась пощёлкать фотографий для моей газеты, огромное драконоподобное создание исчезло. Через час моя рука превратилась в тёмный лёд, заставляя меня беспокоиться, что что-то из этого создания просочилось по моему мечу и заразило меня. Я испытала невероятное облегчение, когда через несколько дней моя рука обрела нормальный цвет и температуру. С тех пор я обнаружила, что заклинания, сотворённые этой рукой, работают лучше, и если время от времени я просыпалась посреди ночи и обнаруживала, что рука тёмная и ледяная, я считала это статичной странностью.

Она больше не была статичной. Что-то изменилось.

Я ждала, чтобы посмотреть, продолжит ли тьма под моей кожей распространяться. Когда она не сделала этого, я натянула перчатку и надела куртку обратно.

Я ничего не могла с этим поделать. Я не могла отменить убийство Охотника. Я подумаю об этом позже.

Моя охота повела меня в направлении «Книг и Сувениров Бэрронса». Мне нравилось видеть прекрасный книжный магазин, бросавший вызов пространству — иногда он был четырёхэтажным, иногда шестиэтажным, рассекал ночь вечным бастионом, прожекторы ярко светили с крыши. Это было обещание, сделанное из камня вне времени, полированного дерева, кованого железа и витражного стекла: однажды Мак и Бэрронс вернутся. Однажды я снова забарабаню в эту дверь. Однажды важные для меня люди вернутся.

Сквозь множество катастроф и бунтов, обрушившихся на наш город, даже сквозь ледниковый период Ледяного Короля, «Книги и Сувениры Бэрронса» оставались нетронутыми. Я не удивлюсь, если узнаю, что здание стояло там с незапамятных времён. Было в этом месте какое-то особенное ощущение, как будто когда-то, очень давно, нечто ужасное случилось на именно этой долготе и широте, и кто-то или что-то водрузил на рану книжный магазин, чтобы не дать этому случиться вновь. Пока стены стоят, а место остаётся нетронутым, с нами все будет хорошо. У некоторых людей есть церкви. У меня есть КиСБ.

Я завернула за угол, предвкушая знакомый вид, прилив тёплых воспоминаний.

Книжного магазина там не было.

Я прищурилась, моргнула и посмотрела снова.

Все ещё ничего.