Высокое напряжение

— Все понял, Толечка? Братик твой с первого раза все запомнил, и ты давай.

— Мам, а можно я ее это… ну того самого, — заржал детина, — красивая девка, как та, последняя, блондинка.

Представив, как его жирные руки касаются меня, чуть не вывернуло наизнанку. И последняя блондинка… кого он имеет в виду? У маньяка последней жертвой была Полина, а она шатенка. Вот Верочка, как раз была блондинкой…

— Заклятия тренируй пока, а потом посмотрим, — ответила ему мамаша и отошла в сторону.

У меня на глазах выступили слезы.

— Ну что вы за звери такие…

Договорить мне не дали, Толик кинул в меня еще одной щепоткой порошка.

— Рот закрой, повернись вперед и чуть наклонись, — зубы, против моей воли, крепко сжались, не давая вымолвить больше ни слова.

Развернувшись к парню, я склонилась перед ним в поклоне, внутри крича от страха.

Люцифер, сжалься и пошли мне быструю смерть!

На улице раздался визг колес, и судя по улыбающимся лицам мамаши и сына, то была не прибывшая спасать меня команда, а еще один член этой семейки извращенцев.

Глава 22

Пока ее сыночек шел открывать дверь, ведьма подошла ко мне из-за спины и вцепилась в мою руку своими когтями. Хотелось кричать от боли, но благодаря порошку и наложенным чарам, рот было не открыть.

Меня с головой накрыло такое отчаяние, что чтобы эта семейка не задумала, мне было все равно. Высшие силы не слышали моих молитв, а в чудесное освобождение мне совершенно не верилось.

Когда Толику до входной двери остался последний шаг, та внезапно слетела с петель и припечатала жирного отморозка к полу. Визг, который он издал, сильно ударил по барабанным перепонкам, а в голове будто фейерверк взорвался, пришлось даже зажмурится.

Хватка на моей руке усилилась.

— Ты еще кто такой? — заскрипела зубами старуха, спрятавшись за моей спиной. Распахнув глаза, я даже рот открыла от неожиданности.

В пустом дверном проеме стоял Захар. Кулаки крепко сжаты, голая, ничем не прикрытая грудь, те же белые длинные шорты, что были на нем на вечеринке по случаю Салмайна, опасный взгляд исподлобья, а из носа чуть ли не пар валит.

Самый горячий мужчина на свете (по версии меня), сейчас находился на грани обращения, и, думаю, все присутствующие это прекрасно понимали.

— Отпусти ее… — его хриплый бас отдавался музыкой в моих ушах. По щекам покатились слезы, но причина их была уже в еле сдерживаемой радости.

По какой-то непонятной причине, моя вера в его способность спасти нас, была безграничной. Все другие, под давлением внутренней силы Цанева, уступали ему во всем. Казалось, этот мужчина своей уверенностью и властностью мог рушить стены. И я была счастливицей, находясь с ним на одной стороне, а вот ведьме не повезло.

— И не подумаю. Убирайся отсюда.

Наступив на дверь, под которой постанывал Толик, Захар недобро оскалился, а женщина, продолжая одной рукой удерживать меня на месте, потянулась к емкости с порошком, что сейчас лежала недалеко от нас, на подлокотнике кресла.

— Мммммм, — только и смогла вымолвить я, переводя взгляд с волка на порошок, пытаясь таким образом предостеречь его от заклятия ведьмы.

Снаружи раздался визг шин, и в дом влетела группа полицейских. Все они, держа в руках нацеленные на женщину пистолеты, остановились за спиной Цанева, который, к этому времени, уже понял мои намеки и бросился к старухе, пытаясь перехватить ее на полпути.

Толик, почувствовав, что давить сверху перестали, как-то очень стремительно для его внушительной комплекции, выкатился из-под двери, вскочил на ноги, и также кинулся в нашу с ведьмой сторону.

Для меня все происходило, словно в замедленно съемке: старуха тянется к порошку, Захар, как-то резко увеличившись в размерах, летит на нее, Толик, с яростью во взгляде, вытянул вперед руку, пытаясь дотянутся в прыжке до моего горла, а я даже в сторону отойти не могу, так как меня под локоть крепко держала его мамаша.

Она таки успела схватить щепотку порошка, но удержать не получилось. Захар ударил ее по руке, выбив все на пол. Не успели пальцы Толика дотянуться до меня, волк схватил его за горло и на всю комнату раздался громкий хруст. Тело Толика медленно осело на пол, а мы со старухой, как зачарованные, уставились на него, не в силах отвести взгляд.

Первой опомнилась ведьма. Рухнув на колени рядом с безжизненным телом сына, она завыла в голос и уткнулась головой в его грудь.

— Сволочи! Твари! — ревела она, все время потрясывая его, будто надеясь, что он вдруг придет в себя. Затем подняла взгляд на Захара, — ненавижу! В муках будешь корчиться. Прокляну на всю твою короткую жизнь! Умолять будешь о смерти!

— Уведите ее уже, — бросил Цанев полицейским, а сам подошел ко мне вплотную, осторожно взял пальцами за подбородок и приподнял мою голову, — с тобой все в порядке? Они не успели…

Я быстро замотала головой. Оборотень уставился на меня пристальным взглядом карих глаз, будто пытался навсегда запечатлеть мое лицо в своей памяти.

— Ты пришел вовремя, — прошептала я, и только тут поняла, что ко мне вернулся голос.