Высокое напряжение (ЛП)

Дверь распахнулась, и я резко повернулась в ту сторону, вибрируя, дрожа и находясь опасно близко к тому, чтобы потерять контроль и исчезнуть в потоке. Я жаждала исчезнуть, избежать бесспорно порицающих взглядов. Я сжала руки в кулаки вдоль боков, с правой капала кровь, левая холодна как лёд, и заставила себя дышать в ритме, который я довела до совершенства в Зеркалах, целясь во враждебные мишени. Заполнить воздухом живот, поднять дыхание к груди, выдохнуть. Перестать дышать. Выстрелить. Повторить. На курке пистолета существует неподвижное, безмолвное измерение, и я могла жить в этом пространстве. Там хорошо. Не дышащая, отстранённая, я никогда не промазывала.

В дверном проёме стояла Кэт.

Боль Бриджет закончилась так же стремительно, как и началась. Но моя являлась грибовидным облаком токсичной эмоции, которое она, должно быть, почувствовала и прибежала сюда, чтобы увидеть причину. Она присмотрелась ко мне, оценила взглядом Фаллон, расправила плечи и посмотрела влево, на разрушенный книжный шкаф, куски костей и плоти, обезображенные останки Бриджет.

Должна отдать ей огромную дань уважения, она не согнулась пополам и не блеванула, тогда как я вытирала остатки желчи с подбородка.

— Что случилось? — тихо спросила она.

— Я убила…

— Заткнись, Дэни, — резко сказала Фаллон, подходя ко мне. Но не слишком близко; она остановилась в нескольких футах. — Дэни не убивала Бриджет, — сказала она Кэт. — Бриджет нагнулась через её левое плечо, когда Дэни вставала. Та чёрная часть её опасна, а она этого не знала.

— Как ты можешь меня выгораживать? Она мертва.

— Как ты можешь себя обвинять? — парировала Фаллон с горящими глазами. — Это была случайность. Я все видела. Ты понятия не имела, что она позади тебя. Ты понятия не имела, что что-то в тебе опасно.

— Я должна была знать.

— Откуда тебе было знать?

— Это моя рука. Значит, это моя вина.

— Прекрати это, Дэни, — тихо сказала Кэт. — Ты не будешь нести ещё и это.

Да, буду. Но произнесение этого вслух лишь заставит Кэт и Фаллон усерднее меня оправдывать.

— Кэт, что если бы я подхватила Рэй, как обычно это делаю? — мой голос надломился на этих словах в тот же момент, когда мои колени подкосились. Я осела на пол, закрывая голову руками, наполовину ожидая, что моя голова взорвётся от подавляемых слез. Я буду плакать. Но в уединении. В одиночестве. Я буду танцевать, пока не вымотаюсь настолько, что больше не смогу сдерживаться, и тогда я буду плакать. И справляться. Как я всегда делаю.

— Возьмите ведра горячей мыльной воды и мешки для мусора, — проинструктировала Кэт Фаллон. — Принесите швабры, позови Энио и нескольких Адепток.

Я подняла взгляд и с острым уколом гордости смотрела, как Фаллон уходит. Будучи Ученицей, она не сломалась. Она вышла из себя на мгновение, затем стала воином, как и требовалось.

Кэт закрыла за ней дверь, прошла в комнату и опустилась на колени в нескольких футах от меня.

— Я бы обняла тебя и утешила, но кажется, у нас небольшая проблема.

— Небольшая? — я мрачно насмехалась. — Я только что убила невинную женщину. Хорошую женщину с хорошей жизнью впереди. Все. Убита. Конец истории. Благодаря мне.

— Я знаю кое-что из того, что Ровена сделала с тобой.

Я застыла. Я знаю правду — большинство людей неспособно справиться с правдами моей жизни. Ши-видящие проводят хирургическую операцию над миром, с анестезией, когда это возможно, с применением искусной техники. Я отсекаю раковые части, брутальным образом, вооружённая любым подручным оружием. Так меня учили. Так я делала это в первый раз. Я начала лгать в юности. Создала отделения, чтобы хранить всю ложь, вести её учёт. Ложь — та ещё головная боль. Она усложняет мозг, вынуждает создавать ещё больше файлов, занимая ценное пространство.

— Она хранила спрятанный тайник в своих покоях. Когда я оставалась там, я обнаружила коллекцию, спрятанную под половицей. Некоторое из этого было картами аббатства, которые пригодятся для наших исследований внизу. Там было два дневника.

Я прищурила глаза, изучая её взгляд. Сколько ей известно?

— Пешки не виноваты в действиях королей. Дети не виноваты в зверствах взрослых. Теперь ты знаешь, что твоя рука стала опасной. Эта информация получена ужасной ценой. Но, — сказала она голосом, в котором звенела сталь, — не травмируй себя сильнее, чем мир уже тебя травмировал. Ты превращаешься в нечто могущественное. Не подавляй это в зародыше из-за несчастного случая. Мы живём во время, перегруженное рисками и опасностями, которых мы не понимаем, изменениями, происходящими так быстро, что невозможно за ними угнаться. Убери это в один из своих склепов. Грядёт война. Мы обе чувствуем тот тёмный ветер, дувший в нашу сторону долгое время. Соберись. Этот твой новый дар может стать именно той вещью, которая понадобится нам в будущем, чтобы склонить баланс сил в нашу сторону.