Высокое окно

Реймонд Чандлер Высокое окно

1

Пасадена, Дрезден-авеню, район Оук-Нолл. Большое, солидное, неприветливое здание из красного кирпича с белой каменной отделкой и терракотовой черепичной крышей. Нижние окна со свинцовыми переплетами, верхние — как в коттеджах — отделаны многочисленными аляповатыми каменными украшениями.

От обсаженной цветущим кустарником передней стены плавно сбегает к улице симпатичная зеленая лужайка в целых пол-акра. Словно прохладная зеленая волна на скалу, она накатывается на громадный кедр, стоящий у нее на пути. И пешеходная дорожка, и аллея очень широкие, а вдоль аллеи расположились три весьма живописные акации. Жаркое, ароматное летнее утро. Все живое совершенно замерло в том пекле, которое, по здешним понятиям, считается славным прохладным днем.

Я знал только, что здесь живет некая миссис Элизабет Брайт Мердок с семьей и что она хотела бы нанять приличного, скромного частного детектива, который не стряхивал бы пепел на ковер и никогда не носил бы больше одного пистолета. Еще я знал, что она вдова усатого олуха по имени Джаспер Мердок, который неплохо заработал, служа обществу верой и правдой, — теперь ежегодно, в его день рождения, пасаденская газета помещает его фотографию с датами жизни и подписью: «Он жил ради людей».

Я оставил машину на улице и, ступая по неровным каменным ступеням, проложенным через лужайку, поднялся на кирпичное крыльцо под остроконечной крышей. Позвонил в дверь. От крыльца к аллее вдоль фасада протянулась короткая низкая стена из красного кирпича. В конце дорожки на бетонной тумбе застыла фигурка негритенка в белых бриджах, зеленой куртке и красном картузе. В руке хлыст, а под ногами вделанное в тумбу железное кольцо. Вид у него был довольно грустный, как будто он уже давно ждет чего-то и приуныл. Дожидаясь, пока мне откроют, я подошел и потрепал его по голове.

Через некоторое время грымза средних лет в форме горничной приоткрыла входную дверь и подозрительно уставилась на меня.

— Филип Марло, — сказал я. — К миссис Мердок. Назначено.

Грымза заскрипела зубами, захлопнула глаза, распахнула их и сварливым, грубым голосом американских пионеров буркнула:

— К какой именно?

— Что вы?

— Вам к какой миссис Мердок? — чуть было не завизжала она.

— К миссис Элизабет Брайт Мердок. Я не знал, что у вас их тут много.

— Теперь будете знать, — отрезала грымза. — Визитная карточка при вас?

Просунула в щелку кончик носа и тощую мускулистую руку. Я вынул бумажник, вложил ей в пальцы свою визитную карточку. Рука и нос исчезли, дверь захлопнулась.

Надо было, видно, идти с черного хода. Опять подошел к негритенку и потрепал его по голове.

— Не везет нам с тобой, брат, — сказал я ему.

Придется ждать. Я сунул в рот сигарету, но не закурил. Из проехавшего мимо бело-голубого фургончика мороженщика до меня донеслась знакомая мелодия. Большая, черная в золоте бабочка спланировала на куст гортензии прямо у моего локтя, несколько раз медленно повела крылышками вверх-вниз, потом тяжело поднялась и поплыла в неподвижном, раскаленном воздухе.

Входная дверь опять приоткрылась.

— Ступайте за мной, — приказала грымза.

Я вошел. Гостиная большая, квадратная, сумрачная и прохладная. Тишина, как в склепе, — и примерно такой же запах. Затянутые тканью грубо оштукатуренные стены; за высокими окнами — декоративные металлические решетки; тяжелые резные стулья с плюшевыми сиденьями, с болтающимися золотыми кистями и обтянутыми материей спинками. В глубине — витраж величиной с теннисный корт. Под витражом, за занавеской — застекленные двери. Старая, затхлая, сырая, надутая, прилизанная, мрачная комната. В такой гостиной не погостишь. Стол с мраморной столешницей и кривыми ножками, позолоченные часы, несколько разноцветных мраморных статуэток. Куча хлама, который и за неделю не выметешь. Куча денег — и все на ветер. Лет тридцать назад, когда Пасадена еще была богатым, степенным провинциальным городом, эта комната, по-видимому, выглядела совсем неплохо.

Мы вышли из нее, двинулись по коридору, и вскоре грымза открыла дверь, сделав мне знак войти.

— Мистер Марло, — прорычала она с порога и удалилась, скрипя зубами.

2

Небольшая комната с окнами на задний двор. На полу уродливый красно-бурый ковер, обстановка — как в конторе. За письменным столом сидит худая, хрупкая на вид блондинка в роговых очках, на откидной доске слева от нее — пишущая машинка. Руки держит на клавишах, но бумага в машинку не вложена. Уставилась на меня с выражением напряженного недоумения, какое бывает у застенчивого человека, когда его фотографируют. Ясным тихим голосом предложила мне сесть.

— Я мисс Дэвис. Секретарша миссис Мердок. Она поручила мне выяснить, кто может дать вам рекомендации.

— Рекомендации?

— Именно. Это вас удивляет?

Я положил шляпу на стол, а на шляпу — незажженную сигарету:

— Выходит, она пригласила меня, ничего обо мне не зная?

Губа задрожала, и она прикусила ее. Не знаю, испугалась она или возмутилась, или просто ей никак не удавался сухой, деловитый тон. Во всяком случае, вид у нее был не самый счастливый.