Высокое окно

– Теперь вернемся к вам. Когда Мерле сказала, что ваша мать наняла сыщика, вы испугались. Вы поняли, что она обнаружила пропажу дублона, и, полный энергии, явились в мой офис, чтобы что-нибудь выведать у меня. Очень изящный, очень саркастичный, очень заботливый по отношению к жене – но и очень взволнованный. Что именно вы выведали у меня, я не знаю, но вы срочно связались с Ваньером. Теперь вам нужно было скорей вернуть монету, присовокупив к этому какую-нибудь мало-мальски вероятную историю. Вы встретились с Ваньером, и он вернул вам дублон. Скорей всего, это тоже подделка. Ваньер видит, что его предприятие находится под угрозой срыва, еще не начавшись. Морнингстар позвонил вашей матери, и та наняла меня. Морнингстар что-то заподозрил. Ваньер идет к Филипсу, проникает в дом через черный ход и пытается прояснить ситуацию. Но Филипс не сказал ему, что уже отослал дублон мне. Это можно заключить из того, что Ваньер не пытался выйти на меня. Не берусь судить наверняка, но, вероятно, Филипс сказал Ваньеру, что все это мошенничество, что знает, откуда взялась монета, и что он собирается пойти в полицию или к миссис Мердок. Ваньер же просто вынул пистолет, ударил паренька по голове и затем застрелил. Он обыскал его и всю квартиру, но дублона не нашел. Поэтому пошел к Морнингстару. У того монеты тоже не было, но Ваньер ему не поверил, он проломил старичку череп ручкой пистолета и обыскал его сейф; может быть, он нашел там какие-то деньги, может, нет, – во всяком случае, он создал видимость ограбления. Потом мистер Ваньер полетел домой; все еще несколько раздраженный тем, что не нашел дублон, но вполне удовлетворенный приятно и полезно проведенным вечером. Пара милых аккуратных убийств. Теперь нужно было подумать о вас.

34

Мердок метнул на меня испуганный взгляд и уставился на зажатый в руке мундштук. Потом запихнул мундштук в карман, внезапно вскочил, сжал руки и снова упал в кресло. Вытащил платок и промокнул лоб.

– Почему обо мне? – хрипло спросил он.

– Вы слишком много знали. Может, вы знали о Филипсе, может, и нет. Зависит от того, насколько глубоко вас втянули в это дело. Но вы знали о Морнингстаре. План сорвался, и Морнингстара пришлось убить. Ваньер не мог просто сидеть сложа руки и надеяться, что эта новость не дойдет до вас. Он должен был закрыть вам рот – очень-очень крепко. Но он не мог убить вас. Это был бы скверный ход. Тогда бы он не смог держать в руках вашу мать. Она холодная, жестокая, алчная женщина, но, случись что с вами, она превратилась бы в разъяренную тигрицу и не остановилась бы ни перед чем.

Мердок поднял глаза и попытался изобразить на лице искреннее удивление. Но взгляд его был мутным и испуганным.

– Моя мать… что?..

– Не пытайтесь и дальше дурачить меня, – сказал я. – Я смертельно устал от того, что семейство Мердоков все время дурачит меня. Сегодня ко мне домой пришла Мерле. Она и сейчас там. Девушка была у Ваньера, отвозила ему деньги. Откупные. Которые ему платили уже восемь лет. И я знаю почему.

Он не пошевелился. Лежавшие на коленях руки окаменели от напряжения. Глаза глубоко запали – почти исчезли. Это были глаза обреченного.

– Мерле нашла мертвого Ваньера. Она явилась ко мне и сказала, что убила его. Зачем ей понадобилось признаваться в убийствах, совершенных другими людьми, мы сейчас обсуждать не будем. Я поехал туда и убедился, что Ваньер убит еще прошлой ночью. Он был тверд, как мумия. У его правой руки валялся пистолет, по описанию похожий на пистолет некоего Хенча, соседа Филипса. Кто-то подкинул Хенчу пистолет, из которого убили Филипса, а его кольт прихватили с собой. Если это действительно кольт Хенча, а Ваньер совершил самоубийство – значит, его можно связать со смертью Филипса. Лу Морни тоже связана с Филипсом, но несколько иначе. Если же Ваньер не совершал самоубийства – а я именно так и полагаю – он все равно может иметь отношение к смерти Филипса. Или к смерти Филипса может иметь отношение кто-то еще, кто убил и Ваньера. Вот почему это предположение мне не нравится.

Мердок поднял голову:

– Не нравится? – неожиданно чистым голосом переспросил он. Новое выражение появилось на его лице: что-то ясное, и сияющее, и глуповатое в то же время. Выражение лица слабого человека, гордящегося собой.

– Я думаю, это вы убили Ваньера, – сказал я.

Он не пошевелился, и лицо его по-прежнему сияло.

– Вы поехали туда прошлой ночью. Он позвал вас. Сказал, что попал в переделку и, если полиция выйдет на него, он позаботится о том, чтобы вы попали в переделку тоже. Что-то в этом роде?

– Да, – спокойно сказал Мердок. – Почти этими же словами. Он был пьян и несколько возбужден и, безусловно, уверен в своей власти надо мной. Он почти злорадствовал. Сказал, что, если его посадят в газовую камеру, я буду сидеть рядом с ним. Но это не все.