Высокой мысли пламень (Часть первая)

На этой работе я уже 27 лет, и спасибо им за всё. Отдельное спасибо нынешнему техническому директору АО «АВТОВАЗ» Александру Ивановичу Гречухину.

Олег Васильевич ТАРАСОВ, Испытатель

Права я получил, ещё учась в школе, в год её окончания (1957). А вообще-то к автомобилям меня тянуло всегда.

Помню, как уже в четыре года меня до крайности возмущало то, что бабушка упорно именовала машину «бибикой» (снисходя, очевидно, к моему юному возрасту). Но я-то знал уже, где у машины задний мост! А тут — бибика!

И в школе, и после школы (до армии) удалось много поездить, и к призыву я ездил уже вполне прилично, успев даже поработать в автохозяйстве на самосвале.

Но с армией мне не повезло. Попал к связистам, где мои навыки были без надобности. Так три года и пролетели для заядлого автомобилиста практически зря.

Зато, служа в Москве (часть наша располагалась в Ховрино, недалеко от Химкинского речного вокзала), присмотрел себе самый что ни на есть автомобильный институт — МАДИ. Не остановило даже то, что на подготовительные курсы пришлось бегать в самоволку (направления не дали). Поступил без проблем. А вот с учёбой появилась масса вопросов. То что интересно, логично и поэтому понятно — на то минимум времени. А на предметы, составленные из набора трескучих фраз и понятий, никак логически не связанных — его явный переизбыток.

Можно только вызубрить. Но при одной только мысли о зубрёжке мозги наглухо замыкаются (мамино воспитание — она зубрил терпеть не могла). По истории КПСС пришлось прямо-таки упрашивать:

— Ну не буду я парторгом! Механик я, посмотрите зачётку по профилирующим предметам! А здесь я и так верю, что партия — наш рулевой!

На последнем курсе поток разбивается по специализациям. И тут впервые появляется специальность «Испытания автомобилей». Забрезжила надежда оказаться к автомобилю поближе. И никаких «безопасностей движения» (тоже новая специальность), эксплуатации, ремонтов и даже двигателей! Только автомобиль — целиком и движущийся!

Да только где испытаниями-то придётся заниматься? Полигон НАМИ явно не светит. А остальное — автохозяйства.

А дипломник-то — уже глава семейства. Жена зовёт к себе в колхоз. Но это возмутительно близко — Московская область. Вот леспромхоз (то ли в Иркутской, то ли в Читинской обл.) — это да! И жильё, и оклад хороший. Это распределение надо как-то урвать!

И вдруг приезжают прошлогодние выпускники с какого-то строящегося автозавода и рассказывают умопомрачительные вещи. Среди которых главное: будет собственный большой цех по испытаниям автомобилей! И немаловажная деталь — жильё по прибытии!

Где? Что? Да вот, московская дирекция строящегося Волжского автозавода. Туда! А там зам. главного конструктора (Яковлев), с кем-то обсуждая предстоящие дела, произносит:

— Надо ехать на испытания в Воркуту…

И таким обыденным тоном, как в булочную по пути зайти. Вот это да! Ну уж, теперь — только туда, где такой работой занимаются!

— Куда и к кому обратиться?

— А вот через месяц главный конструктор приезжает, к нему…

Так появилось ходатайство с ВАЗа (черновик, написанный лично Соловьёвым, бережно храню до сих пор). Правда, на комиссии по распределению возникла некоторая заминка:

— Мы кадры готовим для автомобильного транспорта, а не для промышленности…

Но поскольку это было не единственным отклонением от главного направления, а также благодаря содействию инспектора по кадрам (члена комиссии), решение всё-таки было положительным.

24 июня 1968 г. — защита диплома, и затем — законный месяц отпуска, положенный между окончанием института и прибытием к месту работы. Но я тогда сказал Валере Фролову, который тоже распределился на ВАЗ:

— Это не тот случай, когда надо откладывать! Едем немедленно!

И, получив дипломы и направления, сразу же выехали в Тольятти. А уж отпустят там в отпуск или нет, это — как получится.

Прибыли в Тольятти на ул. Комсомольскую, дом 137, кв. 99, в которой жили мадийцы Храмов, Мальков, Сеньков, Гуреев (по прозвишу Санчо Панса). Были там и немадийцы — Лисовский, Французов, Акоев (он приезжал тогда из Челябинска к брату на разведку, а в дальнейшем оказался сослуживцем).

Всего в квартире было человек 10–12. Тем не менее, нас приняли:

— Вы, ребята, из МАДИ? Тяжеловато вам будет после того, как тут себя мадийцы показали… — то ли Лисовский, то ли Акоев сказал.

Но на сказавшего зашикали, и в чём дело, мы так и не узнали. Мальков сказал:

— Будете учиться бумагу рвать…

Документация шла контейнерами в рулонах, и все вновь принятые ИТРовцы начинали с того, что разбирали, т. е. разрывали и комплектовали чертежи, инструкции, технологические карты и т. д.

Запомнилось, что Французов отличался тем, что как только заходил разговор о бутылке, он уже стоял в дверях с портфелем и торопил «командировочные».

В отделе кадров сразу сказали, что жилья нет, только общежитие. Но меня уже ничто не могло остановить. Фролов что-то было задумался, но я уговорил его, чтобы начали оформляться прямо сейчас, не откладывая на «после отпуска».