Высота наших чувств (СИ)

— Я тысячу раз пожалел об этом, клянусь тебе, — подвигаюсь чуть ближе, беру её ледяные руки в свои, она не выдергивает их, и я продолжаю: — У меня правда появились чувства. Я каждый гребаный день боялся, что ты узнаешь правду, боялся тебя потерять. Поверь, я понимаю, что накосячил, очень сильно, но я хочу быть рядом, быть с тобой.

Ася молчит, лишь громко дышит и смотрит на наши руки. Сжимаю их крепче, словно хочу таким действием показать ей, что я не вру. Смотрю на Мальцеву, а у неё по щеке стекают слезы. Убить себя готов за то, что причиняю ей боль. Но пришло время узнать правду, и надеюсь, она простит меня.

— Солнце, — плюю на личные границы, тяну Асю на себя и сгребаю в объятия.

Она не сопротивляется, но не отвечает взаимностью, просто плачет, как вчера. Даю ей время и обнимаю крепче. Хочу, чтобы она знала, что я рядом.

— Я не сделаю больше больно и никому не позволю, поверь мне. Каждый день буду доказывать, что искренне отношусь к тебе, — шепчу ей на ухо и чувствую, как её руки касаются моей спины.

Ответила. Обняла. Поверила. Эти действия говорят больше, чем любые слова.

— Я правда буду стараться ради нас, — снова мой шепот нарушает тишину.

Ася больше не плачет — просто сидит, уткнувшись мне в плечо, и молчит. Только то, что она отвечает на объятия и не отстраняется, дает понять, что есть шанс все исправить. Никак не могу это потерять — не могу потерять человека, который научил любить и ценить.

28 глава. Ася

Третий день моё утро начинается с сообщения от Егора:

«Тебя в машине ждёт кофе и твой любимый шоколад)) Я тоже жду))»

И как после такого не расплыться в улыбке? Само собой, выходя из подъезда, беру себя в руки, чтобы не показать ему, что это мне нравится.

Я очень много думала после того, как Игнатьев мне всё рассказал, и решила посмотреть, как будет себя вести. Сможет ли доказать, что он правда хочет быть со мной. Егор об этом, соответственно, не знает, говорить ему то, что я хочу посмотреть на его искренность, не буду.

Выхожу из подъезда, и, как обычно, Егор стоит, прислонился к капоту машины, и ждёт. Когда замечает меня, сразу идёт к пассажирской двери и открывает.

— Доброе утро, — тянется к губам, но я подставляю щёку, на что он ухмыляется.

— Доброе, — не могу сдержать улыбку, сажусь в машину, и в нос ударяет ароматный запах кофе.

Сегодня довольно жарко — пришлось надеть платье. Егор тоже садится, и я замечаю его скользящий взгляд по моим ногам. Он на несколько секунд застывает, но стоит мне прокашляться, как приходит в себя.

— Холодный капучино поможет немного освежиться, — протягивает стаканчик, — и шоколадка, но я боюсь, она уже растаяла, можем заехать по пути ещё одну взять, — виновато улыбается.

А мне настолько приятна его забота, что готова броситься в объятия и провести там весь день или два, а лучше — всю жизнь. Но при таких мыслях мозг постоянно подкидывает воспоминания того, как Егор поступил. Не знаю, что должно произойти, чтобы окончательно простила и снова доверилась. В последнем серьёзном разговоре он вроде не врал, да и зачем ему это сейчас?

— Не надо в магазин, поехали в институт, а то мы так опоздаем, — дарю ему улыбку, и Егор заводит мотор.

Между нами повисает неловкая тишина. Именно неловкая, потому что Егор не знает, как ещё ко мне подступиться, а я боюсь ему ответить полной взаимностью. И так не отвергаю его, стараюсь дать нам второй шанс. Но как же перекрыть те воспоминания, которые, как назойливые мухи, постоянно летают и жужжат? Прогнать не получается, так я ещё глубже ухожу в тот день, когда узнала правду.

И Ксюша всё твердит, чтобы я забила на разум, а действовала так, как велит сердце. Но это же чертовски сложно. Вроде жизнь одна, нужно брать от неё всё. Но не получается. Не могу спустя несколько дней прыгать в омут с головой и наслаждаться жизнью. Хотя поступки и внимание Егора приближают момент нашего сближения.

— У тебя до которого часа учёба? — припарковавшись, Егор поворачивается ко мне и заглядывает в глаза.

— До двух, но я са…

— Я буду ждать тут, — не даёт договорить и снова решает за меня без возможности отказаться.

А я и не хочу отказываться: тащиться по самому пеклу домой желания нет, но повредничать — это дело святое. Мы выходим из машины, Егор кладет руку мне на талию. Это довольно неожиданно, несколько дней он вел себя достаточно сдержанно.

— Ась, — слышу знакомый голос, и мы с Егором одновременно разворачиваемся.

К нам подходит Антон, и Игнатьев усиливает хватку на талии. Неужели боится, что Котов может сказать что-то ещё такое, что сможет нас снова отдалить? Я молчу и жду продолжения, даже не здороваюсь, хотя воспитана по-другому, но с этим человеком совершенно не хочу вести себя вежливо.

— Можно тебя на минуту? — Антон бросает мимолетный взгляд на Егора и возвращает внимание ко мне.

— Нет, — Игнатьев встает чуть вперёд, тем самым пряча меня за спину.

— Егор, — дергаю его за плечо, он поворачивается и удивленно смотрит в глаза, — всё нормально, я поговорю.

Киваю Антону, чтобы отошёл в сторону, и сама отхожу от Егора, но он берет меня за руку и разворачивает к себе.