Высота одиночества (СИ)

Свою короткую программу до них сегодня откатали одиночники. Представляющий Россию Миша, занял второе место и тем самым заработал для их сборной девять баллов. Он предупредил, что на стадионе творится нечто. Но Рината и представить себе не могла, что это будет нечто настолько невообразимое, настолько захватывающее и ошеломляющее.

Они встали в исходную позу и, так до конца и не верящие в то, что всё это происходит наяву, застыли в ожидании начала музыкального сопровождения. Пока не зазвучало их танго, Рина чувствовала себя так, словно её закинули в самый центр торнадо. Трибуны притихли, и тем не менее ей по-прежнему казалось, что всё вокруг гудит, колышется и подпрыгивает. Она посмотрела на Игоря, и он, шумно выдохнув, провел рукой по её плечу. И это прикосновение именно в этот момент было самым реальным, что она чувствовала когда-либо в жизни. Это прикосновение было единственным, что сумело вернуть её к действительности и помочь абстрагироваться от творящегося на трибунах сумасшествия. А в следующую секунду разлившаяся над катком музыка проникла в неё, слилась с энергией, бьющейся в ней гулкими ударами её же собственного сердца, и они начали свой прокат.

Она не понимала, что происходит и как реагировать на творящееся вокруг. Ей одновременно было и очень плохо, и до безрассудства хорошо. Эмоции рвались наружу беспорядочным лихорадочным потоком, и она не могла с ними справиться. Это был не тот каток, на котором они выступали на кубке России, и даже не тот, на который ступали на чемпионате страны. С трибун летели игрушки и целые охапки цветов, а лед будто бы вибрировал, подхватывая исступленное движение трибун. Игорь приподнял Рину так, что лезвия её коньков упирались в его ботинки. Грудь его тяжело и часто вздымалась, а руки были такими сильными, что Рина почувствовала себя пушинкой — очень хрупкой и невесомой. Исходящие от него волны энергии буквально источали восторг, счастье, гордость, и она, чувствуя его так же, как саму себя, — будто бы они единое целое, понимала — у них всё получилось, и обойти их сегодня не сможет никто. Красивый, зрелищный, практически совершенный прокат. Единственное, к чему могли придраться судьи — это к небольшой ошибке Игоря на тройном акселе. После приземления он, страхуясь от падения, подставил ногу. Но на фоне общего впечатления это было такой малостью, что вряд ли могло существенно повлиять на конечный результат.

Стадион в двенадцать тысяч голосов скандировал «Молодцы», и от этого единства перехватывало дыхание. По телу Рины прокатилась волна мурашек. Она поймала взгляд Игоря и прочитала в нём неверие, точно такое же, что испытывала и она сама. Безумие трибун передалось им, захватило их и схлестнулось с их собственным. Игорь взмахнул руками, словно творившегося вокруг стало мало, словно ему хотелось еще больше, и готовые отдавать болельщики незамедлительно отозвались новым всплеском, новым порывом. Он взял Рину за руку, и она почувствовала, что ладонь у него влажная и холодная, точно так же, как и у неё самой. Они ехали к бортику, а трибуны провожали их хлопками сотен рук, шумом дыхания, биением сердец.

Усевшись на диванчик в «уголке слез и поцелуев», они снова сплели пальцы. За ними с гигантским триколором танцевали ребята из сборной. Они размахивали флагом и радостно улыбались, не сдерживая чувств, не сдерживая довольных улыбок, не скрывая счастья, пульсирующего в крови вместе с адреналином. Рина поправила подол платья. Не потому, что тот сбился, а потому, что ей необходимо было хоть чем-то занять себя. В её жизни было много стартов, много побед, много разочарований… В её жизни было много плохого и много хорошего, но подобного — ещё никогда. Она прижалась к Игорю и взяла за руку маму, на губах её появилась открытая лучезарная улыбка. Стадион сменил «Молодцы» на вечное «Россия-Россия», а когда на экране появились оценки, зашелся в сильнейших овациях. Несмотря на нечеткое приземление с акселя, они получили за восемьдесят.

— Мы сделали это! — Игорь крепко обнял Рину.

Позади них радовались ребята, а рядом вытирала слезы абсолютно счастливая Алла.

***

Не переставая целоваться, Рината и Игорь буквально ввалились в номер. Игорь пытался одновременно стянуть с неё куртку и захлопнуть дверь, но получалось у него это не очень ловко. Рина, прижавшись к нему и обхватив за шею, тихонько засмеялась.

— Включи свет, — произнесла она, пытаясь высвободиться из его объятий.

— Зачем? — Он и не думал отпускать её, продолжая с наслаждением целовать её шейку.

— Крылов, я не одна живу! — попробовала возмутиться Рината, однако возмущение это было настолько слабым, что вызвало у Игоря лишь усмешку. И все же он понимал, что она права и, еще раз коснувшись губами её нежной кожи, наконец выпустил из рук.

Рината провела рукой по стене, наощупь нашла выключатель, и комнату озарил мягкий свет. Бросив взгляд на закуток у стены, где у них обычно стояла обувь, она с удовлетворением отметила, что кроссовок Алисы нет.

— Решетникова где-то гуляет. — Рината повернулась к Игорю лицом и соблазнительно облизнула губы.