Высота одиночества

Держа ее в капкане своих рук, он нашел в кармане ключ-карту и отпер дверь номера. Рина и не заметила, как оказалась внутри и немного опомнилась лишь в тот момент, когда услышала хлопок двери и попыталась, было, снова возразить. Но возразить Игорь ей не позволил. Он обнял ее и без предисловий приник к губам, да так настойчиво, что отказать ему она не сумела. Руки его гладили ее плечи, узкую спину, касались талии и спускались ниже. Он прижал ее бедра к своим, и с губ ее сорвался ни то стон протеста, ни то удовольствия. Игорь издал глухой, клокочущий смешок и, не переставая ласкать ее, стал мягко и настойчиво подталкивать к постели.

Рината пятилась до тех пор, пока не уперлась в изножье. Руки его уже вовсю шарили по ее спине и бокам в поисках молнии. Не успела она возразить, как платье уже не так плотно облегало её.

— Учти, — Рина ухватила его за галстук, — я собираюсь попасть на этот банкет. Так что не смей ничего мять или рвать.

— Учту. — Он взял ее за запястье и поднес кулачок, в котором она все еще сжимала кончик галстука, к губам. Глядя ей в глаза, поцеловал костяшки пальцев.

Рината обреченно застонала и потянулась к нему, чтобы ослабить узел. Игорь позволил ей развязать галстук и расстегнуть пуговицы рубашки, но после перехватил инициативу. Сняв с неё платье, он аккуратно и неторопливо повесил его на спинку стула с таким видом, словно в данный момент это было единственным, что его интересовало. Несмотря на то, что она сама попросила его быть осторожнее с её одеждой, Рината ощутила прилив досады и негодования. Она смотрела, как он расправляет складки ткани, как пальцы его касаются синей атласной материи, и чувствовала эти касания на собственном теле.

— Думаю, мы уделили твоему платью достаточно внимания, — повернувшись к ней, проговорил он. — Как считаешь?

Рине захотелось ударить его. Взять что-нибудь увесистое и… Но негодование ее быстро сошло на нет, стоило только Игорю оказаться рядом и прижать ее к себе. На ней остались лишь тонкие чулки и комплект кружевного белья ванильного цвета. Такая, почти обнаженная, она нравилась ему больше, чем в любом из самых изысканных нарядов. Лучше могло быть лишь тогда, когда он разденет её наголо.

Под её укоризненным взглядом он бросил на пол свой темно-синий пиджак от Дольче и Габбана, следом полетела и рубашка. Но Рината больше не протестовала. Тонкая и прекрасная, она неотрывно наблюдала за нехитрым эротическим представлением, и понимала, что с каждой секундой жар внутри неё разгорается всё сильнее. Ноги слабели, в животе заворачивались восхитительные колечки возбуждения.

— Тебе помочь? — чувственным шепотом спросила она, когда он взялся за пряжку ремня.

— Даже не знаю… — Глаза его манили чем-то демоническим, пугающим. Но Рина не боялась.

Заведя руки за спину, она расстегнула бюстгальтер, однако упасть на пол ему не дала. Модель платья была довольно открытой и не допускала белья с бретелями, так что теперь, если бы не её ладони, Игорь увидел бы всё, чего так жаждал увидеть. Он изогнул бровь, и Рината, глядя ему в глаза, позволила бюстгальтеру скользнуть вниз, но руки не убрала.

— Вначале ты, — сказала она, сохраняя совершенно серьёзное выражение лица.

Но вместо того, чтобы продолжить начатую игру, Игорь приблизился, взял её за запястья и развел руки в стороны. От подобной наглости она растерялась и прежде, чем успела что-либо сообразить, Игорь подхватил ее под коленками.

— Эй! — воскликнула Рина, хватаясь за его плечи.

— Не шуми, — отозвался он и бережно положил её на кровать.

От нежности, с которой он это сделал, у Рины перехватило дыхание. Она лежала на спине, чуть повернувшись к нему, и ощущала себя совсем маленькой и уязвимой, но при этом испытывала странное чувство всепоглощающего спокойствия. Игорь взял ее руку, поцеловал сгиб локтя, внутреннюю сторону предплечья, раскрытую кисть и задержался на запястье. Сил говорить у неё не было, и она просто смотрела на него, распахнув глаза и не находя слов, чтобы описать то огромное, что распирало ее грудь и щемящим чувством подкатывало к горлу.

Он достал из кармана брюк свой галстук и обвязал ее руки — крепко, но в то же время так, чтобы это не доставляло ей неудобства. Она не противилась, не вырывалась, не мешала ему, и только когда он стал привязывать ее к спинке постели, тихо спросила:

— Игорь, что ты делаешь?

Прежде, чем ответить, он затянул надежный узел и поцеловал ее в плечико, затем проложил дорожку от ключиц к ложбинке меж грудей. Взглянул ей в глаза, коснулся губами скулы, виска, потерся носом о её нос и ответил:

— Делаю так, чтобы ты не ушла.