Высота Стекла

Диане пришло в голову: «Не думай, просто наблюдай и записывай». Ее ручка начертила первый значок. Видение перистого великолепия постепенно сменялось на предметно-образное выражение, возводя из нежной невесомости сего города разнокалиберные идеи и мысли. Картины эти были в равном соотношении перевернуты в направлении льющегося отовсюду мерного звука, напоминавшего то наилучшее, что сходило с небесных гладей за неимоверно долгое течение космических бдений.

Появились насыпи умиротворяющих кадров из детства и возможного будущего. Мелькали полупрозрачные люди и слова: все это абстрактно отображалось на плоских листках бумаги. Облачное очарование словно выступало проектором тонкого мира, который обычно лежал где-то между сном и первым земным вздохом. Квадраты с прямоугольниками иногда высвечивались ярким неоном, показывая отдельный строй буквенных сочетаний, куда стоит направить взгляд, но потом подсвеченные области внезапно исчезали. Каждый из Лагуны видел свою собственную канву, которая теперь мягкой поступью сходила с летящего Вдохновения.

Здесь начались прекрасные метаморфозы, чье течение навсегда изменит жизнь и Мисты С и Дианы и всех остальных, причастных к этой восхищающей дух симфонии Восхождения. Мир поменял свой поход против механистического настроения будущего в пользу всеобщего творческого катарсиса настоящего. Землю, казалось, било крупной дрожью в невысказанном – «Наконец-то мои дети отыскали Путь!». Но подождите, подождите, оставалось целое тысячелетие до того момента экзальтации, а пока…

Раздался тихий голос с полоточного громкоговорителя:

– Диана, мы заметили, что у тебя получается куда лучше выхватывать воздушные красоты идей, чем у твоего друга. Быть может, ты ему немного поможешь, направив взгляд в нужные области?

Девушка посмотрела на напарника и ее взору предстала странная картина: Миста С не глядя на листок криво чертил плюсы и минусы, а сам он, полуприкрыв глаза, наблюдал за облачной плоскостью. В его глазах отсвечивалось мерцающее ничего. «И пустота может быть красивой», – подумала тогда Диана и полушепотом обратилась к парню:

– Миста, тебе не нужно сверлить облака, как это ты делаешь сейчас, тебе надо расслабиться и просто смотреть. Пускай оно протекает через твое восприятие свободными реками. Что видишь – то и записывай, все просто.

– Хорошо, Ди, попробую. – Ответил парень.

Девушка вернулась к созерцанию. И снова понеслась эта невесомая красота. Бумага наполнялась пространными записями, складывавшимися в стихотворные колонки, а также начали появляться и наброски для будущих картин. Или то абстракция или экспрессия утреннего восторга – все с той же неумолимостью оно пестрело на листочках. У обоих теперь множились прекрасные записи, а внутренний взор все ввинчивался в глубокие дали облачного свечения, размазывая цветные помады по мягким губам наблюдателей. Теперь казалось, что сама Розовая Длань понемногу-помаленьку превращалась в клубящееся облако. Недаром архитектура здания напоминала волну, готовую вот-вот воспарить в небеса.

Некоторой радостной печалью означилось пребывание Назидателей, они смотрели на предавшуюся медитации пару и стучали по трубчатым столам розовыми пальцами, наигрывая незамысловатую мелодию их общего пути. «У них почти получилось, еще немного и будет наконец получена подробная инструкция к Вдохновению», – думали каждый из пяти глав. Звуки скрипки выпячивались все отчетливее и казалось, что с неба вот-вот начнет плавным покрывалом ниспадать снег, топя все вокруг в гармонической тишине.

О тишине же думал и Наресин Нексус, который находился в ванной комнате своей огромной квартиры. Откушенная половина лица кровавым, рваным краем вводила мужчину в состояние транса. После того как он протанцевал долгие часы или минуты, вертясь под пристальным вниманием камер, тучные Главы, находясь в забытьи от картин им представленных, отщипнули от Башни прозрачную слизь, которая впоследствии превратилась в синюшную Глорис. Эта злобно-отрешенная чертовка в несколько шагов преодолела разделяющее ее с Нексусом пространство. И тут неожиданно произошла мини-катастрофа – в сознании жертвы, а в сознании миллионов зрителей прямой трансляции – прелюбопытное действо, которое во много крат увеличило рейтинг вещавших телекомпаний.

Кровь обливала все, даже далеких Глав окропило бившими во все стороны отчаянным, крикливым ключом. Глорис оглушили сморчковым набалдашником, и поместили в карцер при Башне, который находился на самой высокой точке Стекла. Наресина залатали, дали склянку с таблетками обезболивающего и противовоспалительного свойства и отправили домой. Откушенную часть лица, вынули из желудка хранительницы и заморозили для последующего сращивания. Долгий месяц Нексусу придется существовать без привычного облика.