Высота в милю (ЛП)

Мне и без этого хорошо. Последнее, что хочу сейчас делать, это думать об этой женщине. Сегодня из-за нее я провел целых двадцать минут в паническом состоянии.

Я качаю головой.

— Ви, я действительно не хочу.

— Уверен? Ты знаешь, что можешь поговорить о ней со мной, если хочешь.

Я не могу сдержать легкую улыбку, расползающуюся по моим губам. Впервые за долгое время я чувствую себя в полной безопасности и защищенным, рассказывая каждую маленькую деталь своей жизни.

— Я знаю. Но у меня правда все хорошо. Даже великолепно, и лучше я буду трахать свою девушку, чем говорить о золотоискательнице, которая меня родила.

Стиви кладет руки мне на плечи, приподнимая одну бровь.

— Твоя девушка, да?

Утыкаюсь лицом в ее шею.

— Тебе так повезло.

Тело Стиви сотрясается от смеха.

— Это тебе повезло.

Нацепив слишком широкую гордую улыбку, я отстраняюсь от изгиба ее шеи. Она никогда не говорит о себе в таком ключе, но уверенность, исходящая от нее, определенно звучит приятно.

— Да, черт возьми, верно подмечено, — наклонившись к ней, я снова нахожу ее рот, пробую на вкус, исследую языком.

Большая часть меня не может поверить, что я могу это сделать. Что Стиви готова дать мне шанс, несмотря на мою дерьмовую репутацию, но я не пытаюсь ставить это под сомнение. Я просто хочу ценить ее и этот момент.

Обхватив ее лицо одной рукой, я опираюсь другой ладонью о кухонный островок, побуждая Стиви лечь на спину. Я забираюсь прямо на нее, мои спортивные штаны абсолютно не скрывают, с каким нетерпением я готов изменить тот факт, что у меня не было секса больше двух месяцев.

Мой телефон прерывает меня звонком с сообщением, но я не обращаю на него внимания. Вместо этого продолжаю лихорадочно целоваться с симпатичной девушкой на моем столе, пока он снова не пикает.

Рыча от разочарования, я отстраняюсь от Стиви и наклоняюсь над ней, хватая свой телефон.

Мэддисон:Закрой свои гребаные шторы.

Мэддисон:

Не игнорируй меня, придурок. Закрой свои гребаные шторы.

Смеясь, я еще раз целую Стиви в губы, прежде чем отстраниться от нее.

Встав перед своим окном, я вижу Мэддисона на другой стороне улицы в его гостиной, руки по обе стороны от штор. Он неодобрительно качает головой, прежде чем с силой задернуть шторы. Но прежде чем уйти, он просовывает руку между материалом и стеклом и показывает мне большой палец вверх.

И я не могу не улыбнуться, когда задергиваю свои шторы.

— О, боже. — Стиви опирается на локти. — Мой брат может видеть все что здесь происходит, да?

— Возможно.

— Слава Богу, он уехал из города, но мы никогда больше не откроем эти шторы.

Я снова встаю между ее ног.

— Хорошо, — я расстегиваю верхнюю пуговицу на ее джинсах. — Тогда ты больше никогда не будешь носить одежду.

Положив свои руки на мои, Стиви не дает мне раздеть ее.

— Можешь выключить свет? — Ее сине-зеленые глаза смотрят умоляюще.

Оставив молнию, я провожу обеими ладонями по ее бедрам, обтянутым джинсами.

— Ты доверяешь мне?

— Зи…

— Стиви, ты доверяешь мне? Потому что я доверяю тебе знать обо мне все, так доверяешь ли ты мне увидеть твое тело? Я видел в темноте, чувствовал его в своих руках, и не хочу ничего больше, чем поклоняться ему при включенном свете.

Стиви испускает глубокий, покорный вздох, напряжение с ее лица рассеивается.

— Конечно, я доверяю тебе.

— Хорошо, — я расстегиваю молнию на ее джинсах. — Потому что я собираюсь съесть тебя так, будто ты последняя чертова еда на планете.

Она делает вдох, ложится на спину, и по напряжению в ее теле я чувствую, как Стиви нервничает.

Приостановив свои движения, я нависаю над ней.

— Но только если ты этого хочешь. Мы не собираемся делать ничего такого, что тебе не нравится или с чем ты чувствуешь себя не комфортно, но если беспокоишься, что мне это не понравится, то это не тот случай.

— Я просто… — она запинается. — Мне кажется, это приятно, но я… я просто стесняюсь наверное.

Нахмурив брови, я спрашиваю:

— Кто-то заставил тебя так себя чувствовать?

Стиви пожимает плечами и смотрит в сторону.

Ненависть наполняет меня к каждому мужчине, который когда-либо был до меня, и не только потому, что они попробовали то, что принадлежит мне, но и потому, что заставили ее чувствовать себя кем-то меньшим, чем потрясающей женщиной, которой она является.

— Что ж, Ви, я мечтал зарыться головой между твоих ног примерно с того момента, как мы познакомились, поэтому я хочу этого. Но если ты не хочешь, то мы не будем этого делать.

Она колеблется, обдумывая свое решение.

— Я хочу этого, — тихо признается Стиви.

На моих губах появляется лукавая улыбка, когда я стягиваю через голову толстовку. Обхватываю ладонями ее бедра, большими пальцами исследуя их.

— Если захочешь, чтобы я остановился, просто скажи что-нибудь. Иначе я не собираюсь выходить на воздух, пока не вылижу все твои соки.

— Господи, — она падает спиной на кухонный остров. — У тебя совсем нет фильтра.