Высота в милю (ЛП)

Я выдергиваю руку из его хватки, совершенно обескураженная всей этой ситуацией.

— Можешь не произносить мое имя вслух, пока все твои фанаты нас снимают? Я не хочу, чтобы меня выставили в сети рядом со всеми твоими хоккейными зайками⁵.

Осознание поражает меня, когда я отворачиваюсь от него, убирая волосы с лица.

— Вот дерьмо. Я в полной заднице. Я так чертовски облажалась. Меня теперь уволят.

— О чем ты говоришь? — спрашивает Зандерс.

— Меня не должны видеть с тобой, — я показываю на его потрясающее тело, которое едва очерчено благодаря небольшому фонарю, свисающему со здания над его головой. — Теперь меня уволят.

Начинаю судорожно шагать по маленькому переулку, боясь вернуться на главную улицу, опасаясь, что его нетерпеливые поклонники будут там, готовые сделать еще больше фотографий.

— Стиви, остынь, — Зандерс отводит мои руки от волос, и холодный металл его золотых колец касается моих покрасневших рук. — Почему тебя уволят?

— Из-за этих фотографий, — лепечу я. — Мне нельзя видеться ни с кем из команды. Я потеряю работу, если меня поймают за общением с вами. — Мой тон звучит неистово, слова связываются воедино.

— Подожди, серьезно? — На лице Зандерса написано удивление и, возможно, немного… разочарования? — Ты не можешь тусоваться с нами?

— Нет! О, боже, нет.

Закрываю лицо руками, сожаление захлестывает меня, пока я продолжаю мерить шагами узкий переулок. Я не должна была сегодня никуда выходить. Весь вечер был ужасен с тех пор, как Ханна и Джеки появились в моем отеле. Никому из них не было дела до того, что я с ними. Они просто хотели использовать меня как связывающее звено с людьми, на которых я работаю. Парень в ковбойских сапогах, которые, как я поняла, он купил сегодня, даже не мог отнестись ко мне по-человечески. Он ни в коей мере не привлекал меня, но я пыталась быть дружелюбной, поддерживая разговор, хотя было ясно, что он не хотел оставаться со мной.

А теперь эти фотографии. О, боже, эти фотографии.

Подняв глаза, обнаруживаю, что Зандерс судорожно набирает сообщение на своем телефоне.

— Что ты делаешь?

— Разбираюсь с этим.

— Разбираешься с чем?

— С этими фотографиями, — Эван кладет свой телефон обратно в карман. — Моя команда пиарщиков занимается этим. Все, что попадет в сеть, будет тут же удалено.

— Они могут это сделать?

— Я плачу им кучу денег, чтобы они занимались подобным дерьмом, так что да. Об этом позаботятся.

Делаю глубокий вдох, и мои плечи опускаются от облегчения на выдохе.

— Спасибо.

Последнее, чего я хочу, это чтобы люди ассоциировали меня с репутацией Зандерса, думая, что я еще одна из его случайных шлюх, но еще больше я не могу потерять свою работу. Дело даже не в том, что это то, что я люблю делать или к чему испытываю страсть, а в том, что благодаря гибкому графику я могу проводить много времени дома, занимаясь тем, чем увлекаюсь. А это — проводить все свое свободное время в приюте для собак. Я не могу придумать слишком много других работ, где я могла бы неделями находиться дома и не работать.

— Что случилось со всем этим «ты никогда не врешь»? — спрашиваю я ни с того ни с сего, все еще совершенно сбитая с толку и в полном замешательстве от того, что только что произошло. — Все, что там было, показалось мне ложью, — показываю в сторону бара.

Зандерс пожимает плечами.

— Иногда, чтобы получить то, что я хочу, необходима маленькая невинная ложь.

— Получить то, что ты хочешь?

— Да. Получить то, что я хочу. А я хотел, чтобы ты ушла от тех людей. Они не твои друзья, если ты так думаешь.

— Я знаю. Я просто… мне трудно… — Если я объясню, что мне трудно завести настоящих друзей, потому что большинство людей, которых я встречаю, хотят использовать меня, чтобы сблизиться с моим братом, то мне придется рассказать Зандерсу, кто мой брат, а я пока не хочу, чтобы он знал. — Неважно.

Зандерс молчит, позволяя мне продолжать, если я захочу, но вместо этого я в замешательстве хмурю брови, мои глаза сужаются в щелочки, когда я смотрю на прекрасный экземпляр мужчины передо мной.

— Почему ты так добр ко мне?

Зандерс пожимает плечами, застенчиво отворачиваясь от меня, что кажется необычным. У этого парня нет ни капли застенчивости.

— Насколько я помню, ты пытаешься испортить мне работу на весь сезон, и мы терпеть друг друга не можем, — продолжаю я. — Так зачем же помогать мне?

Застенчивость мгновенно исчезает, когда полный похоти взгляд Зандерса переходит на меня.

— Ты думаешь, я терпеть тебя не могу? — он делает два неторопливых шага ко мне, словно выслеживая добычу. — Если так, то почему я не могу перестать нажимать на эту чертову кнопку вызова в самолете, зная, что ты появишься?

«Эм, потому что пытаешься превратить мою работу в кошмар?»

— Если я терпеть тебя не могу, — он делает еще один шаг вперед, сокращая расстояние между нами, — тогда почему я не могу выбросить тебя из головы? Почему не могу перестать думать, какая ты на вкус?

Его взгляд опускается на мои губы. Упомянутые губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но слова ускользают от меня.