В соседней комнате заскрипела кровать – громко, недвусмысленно грозно.
– Юрик, что там у тебя? – позвала мать.
Они замолчали и замерли.
– Спишь, что ли? – еще раз крикнула мать. – Снится, наверное, гадость какая… мне тоже черти спать не дают. Вот жара-то, хоть и не ложись вовсе.
Ворчание продолжалось еще минут пять. Марина и Юрик, обнявшись, тихо посмеивались.
Вскоре мать замолчала.
– Ладно, – зашептала Марина, – сейчас еще полежу и домой пойду. Все равно не получается. Будто Бог следит и не дает.
– Приходи днем, – попросил Юрик, – мать уедет.
– Днем не могу, сам понимаешь, – Марина прижалась к его груди, – вот если ночью опять…
Волосы ее приятно щекотали Юрика, поднимая ему настроение, а сердце бухало, как колокол. Томительная тоска оттого, что это сейчас прекратится, захватила его целиком, поглотила тело и вытравливала страх из души. Ему было теперь все равно, что скажут потом, ему теперь хотелось кричать об этом, ему теперь хотелось фотографировать Марину.
– Давай я тебя сниму как-нибудь, – сказал он, – сделаю новую серию. Надоели мне эти кукольные красотки. Все одинаковые. А ты… Ты мне, пожалуй, подойдешь. Может, это будет лучшей моей работой. А?