Высотка

Уайлдер принес Хелен рюмку ее любимого ликера. То, чему раньше он радовался, теперь вызывало беспокойство — Хелен перестала замечать его романы с холостячками высотки. Даже завидев флиртующего мужа, Хелен подходила, таща за собой сыновей, словно ей было уже все равно, куда его может завести своенравный секс. Некоторые из этих молодых женщин — вроде телеактрисы, чью афганскую борзую Уайлдер утопил во время перебоя с электричеством, или ассистентки режиссера этажом выше — с Хелен подружились. Ассистентка, серьезная девушка, читающая Байрона в очередях за продуктами, работала на независимого продюсера порнофильмов — так, по крайней мере, спокойно сообщила мужу Хелен.

— Она должна запоминать сексуальные позы между дублями. Увлекательная работа — интересно, какое требуется образование и когда на пенсию.

Уайлдера это потрясло. Из дурацкой щепетильности сам он не пытался расспрашивать ассистентку. Занимаясь с ней любовью в ее квартире на 3-м этаже, Уайлдер иногда представлял, что она автоматически запоминает все объятия и сексуальные позы — на случай, если ее куда-то позовут, — и может продолжить с того самого места с другим бойфрендом. Среди бесчисленных профессий обитателей высотки попадались очень неприятные.

Глядя, как жена цедит ликер, Уайлдер поглаживал ее худые бедра.

— Послушай, ты как будто ожидаешь конца. Мы все поправим и поведем мальчиков в бассейн!

Хелен покачала головой:

— Слишком много вражды. Она была и прежде, а сейчас прямо вырвалась наружу. Люди цепляются к детям — мне иногда кажется, сами этого не замечая. — Хелен села на краешек кровати, пока Уайлдер переодевался, и посмотрела в окно на соседние здания на фоне неба. — Вообще-то, это не жильцы виноваты. Это высотка…

— Знаю. Но когда полиция завершит расследование, все успокоится, вот увидишь.

— А что они расследуют?

— Конечно, смерть. Нашего прыгуна ювелира. — Уайлдер подобрал камеру и снял крышку с объектива. — Ты говорила с полицией?

— Не знаю. Я ни с кем не хочу встречаться. — Собравшись с силами, Хелен подошла к Уайлдеру. — Ричард, как ты смотришь на то, чтобы продать квартиру? Мы могли бы съехать. Серьезно.

— Хелен… — Смешавшись, Уайлдер взглянул на крохотную, но стойкую фигурку жены. Он снял штаны, словно выставляя широкую грудь и тяжелые чресла, чтобы самому убедиться в своем авторитете. — То есть сдаться, смириться с тем, что нас вышибли? И мы уже не вернем потраченных денег.

Хелен опустила голову и снова повернулась к кровати. Именно по ее настоянию полгода назад они переехали из первой квартиры в цокольном этаже. Тогда они всерьез подумывали совсем съехать из высотки, но Уайлдер уговорил Хелен остаться — хотя и сам не совсем понимал, почему. Прежде всего, он ни за что не признал бы провал своей попытки общаться на равных с соседями, смотреть в глаза самодовольным бухгалтерам и маркетологам.

Когда в комнату вошли сонные сыновья, Хелен заметила:

— А может, получится переехать повыше.

Брея подбородок, Уайлдер думал над последними словами жены. Хелен, разумеется, говорила о социальном лифте, о подъеме в «лучшее окружение» — подальше от низких «пригородов», поближе к приличным жилым районам, где-то между 15-м и 30-м этажами, с чистыми коридорами, где детям не придется играть на улице; где воздух напоен толерантностью и утонченностью.

Сам Уайлдер задумал другое. Слушая, как Хелен тихим голосом мурлычет с сыновьями, он изучал свое отражение в зеркале и, подобно бойцу, выходящему на ринг, поглаживал мышцы живота. И душой, и телом Уайлдер почти наверняка был самым сильным мужчиной высотки, и его раздражало безволие Хелен. Он понимал, что не в состоянии справиться с такой пассивностью, и реагировал на нее в соответствии со своим воспитанием. Чрезмерно любвеобильная мать души не чаяла в сыне все его детство, которое она старалась продлить изо всех сил, и вселила в Уайлдера то, что он считал непоколебимой уверенностью в себе. Мать с отцом разошлись, еще когда Уайлдер был ребенком; второй раз мать вышла замуж за приятного, но тихого счетовода — шахматного фаната. Она полностью посвятила себя общению с упертым сыном. Встретив будущую жену, Уайлдер наивно полагал, что будет всю жизнь ухаживать за ней и обеспечит ей нескончаемый поток спокойствия и радости. Но, разумеется, как понимал Уайлдер теперь, люди не меняются, и, при всей непомерной уверенности в себе, он сам нуждается в уходе так же, как и прежде. Раз-другой, в первые годы брака, он пытался изобразить бедное дитя, как привык с мамочкой. Но Хелен не могла заставить себя обращаться с Уайлдером как с сыном. Любовь и забота были нужны ей меньше всего. Возможно, проблемы в высотке больше соответствуют ее подсознательным желаниям, чем она сама думает.

Массируя щеки, Уайлдер прислушивался к неровному гудению воздуха в трубе системы кондиционирования за душевой кабинкой — воздух нагнетался с крыши дома, в тридцати девяти этажах над ними. Текущая из крана вода тоже проделала долгий путь от резервуара на крыше, по громадным внутренним колодцам, пронизывающим дом, как ледяные потоки пронизывают подземные пещеры.