Высотка

Ройял прошел мимо зачехленной мебели, поднял трость и рубанул затхлый воздух — так же точно он ударил тогда Уайлдера. В любой момент может появиться батальон полицейских и уволочь всех в ближайшую кутузку. Или нет? Жителям была на руку самодостаточная природа высотки — этого саморегулируемого анклава среди частных владений жилого комплекса. Управляющий и его штат, почти все работники супермаркета, банка и парикмахерского салона сами жили в высотке; несколько пришлых сбежали или были уволены.

Несмотря на растущий вокруг хаос, жильцы все меньше интересовались внешним миром. Тюки неразобранной почты лежали в вестибюле. Разбитые машины были прикрыты строительными материалами, деревянными поддонами и кучами песка. Словно в поддержку молчаливого заговора с целью отгородиться от внешнего мира, в высотку не приезжали гости. Ройял и Анна уже несколько месяцев никого к себе не приглашали.

Позвонила Джейн Шеридан, лучшая подруга Анны, и пришла, чтобы помочь в сборах. Две женщины переправляли одно за другим вечерние платья из гардероба в сундуки, при этом возвращая ненужные рубашки и брюки обратно на полки. Со стороны невозможно было понять — укладываются они перед отъездом или распаковываются по прибытии.

— Анна! Ты приехала или уезжаешь? — спросил Ройял. — Похоже, мы не уложимся до вечера.

Анна беспомощно развела руками.

— Это все из-за кондиционеров — я просто не соображаю.

— Вам все равно сейчас не выбраться, — сказала Джейн. — Мы тут взаперти, насколько я понимаю. Всеми лифтами управляют другие этажи.

— Что? Ты слышишь? — сердито набросилась Анна на Ройяла, словно подобное рейдерство стало следствием неудачного проектирования лифтовых холлов. — Ладно, поедем завтра — прямо с утра. Но как быть с едой? Ресторан закрыт.

Дома они никогда не питались — Анна презирала бесконечные хлопоты соседей по приготовлению пищи. В холодильнике хранилась только собачья еда.

Ройял посмотрел на себя в зеркало, поправил белую куртку. В угасающем свете его отражение было бледным, как призрак, или как освещенный труп.

— Придумаем что-нибудь.

Забавный ответ, отметил про себя Ройял, словно есть источники пищи помимо супермаркета. Джейн Шеридан успокаивающе улыбнулась. Он взял на себя заботы об этой милой молодой женщине после смерти ее афганской борзой.

— Примерно через час освободятся лифты. Поедем в супермаркет.

А еще, подумал он, надо выгулять на крыше овчарку.

Анна начала разбирать полупустые чемоданы. Она сама не сознавала, что делает, словно большая часть мозга отключилась. Сколько бы она ни жаловалась мужу, она никогда не звонила управляющему — считала, что это недостойно? — и не жаловалась друзьям за пределами высотки.

Ройял заметил, что вилка ее прикроватного телефона выдернута из розетки, и кабель аккуратно намотан на трубку.

Пройдя по квартире, прежде чем идти искать собаку, он увидел, что три остальных телефона — в прихожей, гостиной и кухне — тоже отключены. Ройял понял, почему уже неделю не получал звонков из внешнего мира, и почувствовал спокойствие, зная, что их не будет и впредь. Он уже догадался, что, несмотря на все заявления, они не уедут завтра утром. Не уедут вообще никогда.

8. ХИЩНЫЕ ПТИЦЫ

В открытое окно пентхауса Ройял смотрел на громадных птиц, которые собирались на оголовке шахты лифта. Незнакомые виды чаек месяц назад прилетели с реки и скопились между вентиляционными шахтами и водяными баками, наполнили проходы пустынного сада скульптур. Ройял наблюдал их появление, сидя в кресле-каталке на личной террасе. Потом, когда установили тренажер, птицы неуклюже бродили вокруг, пока Ройял занимался. Видимо, их привлекала белая куртка и светлые волосы — близкие по тону к их яркому оперению. Возможно, они принимали Ройяла за своего — за старого хромого альбатроса, нашедшего убежище на крыше недалеко от реки…

Стеклянная дверь распахнулась в вечерний воздух, и овчарка унеслась. Лето кончилось, и редко кто поднимался на крышу. Обрывок заляпанного дождем тента для коктейльной вечеринки валялся в желобе у перил. Чайки, сложив тяжелые крылья, важно бродили среди сырных палочек, рассыпавшихся из коробки.

Ройял вышел на крышу. Ему нравились враждебные взгляды птиц; предчувствие вновь нарождающегося варварства нависало над перевернутыми креслами и развесистыми пальмами, над брошенной парой дорогих солнечных очков — из оправы были выковыряны бриллианты. Когда Ройял приблизился, несколько чаек снялись в воздух и нырнули вниз, чтобы поймать крошки, брошенные с балкона в десяти этажах внизу. Птицы питались тем, что скидывали на автостоянку, но Ройялу нравилось думать, что их тянет на крышу то же, что и его самого, что они прилетели сюда из какого-то древнего мира, привлеченные грядущим священным насилием. Боясь, что птицы улетят, Ройял часто приносил им корм, словно хотел убедить, что ожидание того стоит.