Высотка

Стычка утихла, сместившись на нижние этажи. Лэйнг и его соседи собрались в квартире Адриана Талбота. Они расселись на полу гостиной, среди поломанных столов и легких стульев с продавленными сиденьями. Фонари у ног жильцов образовали круг света, в котором поблескивали бутылки виски и водки, передаваемые из рук в руки.

С забинтованной рукой психиатр ходил по квартире, пытаясь картинами в разбитых рамах завесить лозунги, написанные на стенах веселенькими аэрозольными красками из супермаркета. Похоже, Талбота больше обижали личные гомофобные выпады, чем всеобщий упадок здания, однако Лэйнг считал их стимулирующими. Злобные карикатуры на стенах сверкали в свете фонарей, как приапические изображения пещерных жителей.

— По крайней мере, вас не тронули, — сказал Талбот, присев на корточки рядом с Лэйнгом. — А меня явно выбрали козлом отпущения. Этот дом словно средоточие обид — все буквально выплескивают нерастраченные запасы инфантильной агрессии

— Они перегорят.

— Возможно. На меня сегодня вылили ведро мочи. Еще немного — и я сам схвачусь за дубину. И неправильно полагать, будто мы все движемся к светлому примитивизму. Мы видим тут гораздо менее благородных дикарей, чем наши не такие уж невинные постфрейдистские «я», разгневанные привычкой к ватерклозету, грудным вскармливанием и родительской любовью; мы видим гораздо более опасную смесь, чем все, с чем сталкивались наши викторианские предшественники. У наших соседей было счастливое детство, и все равно они в ярости. Может, их возмущает то, что у них не было шанса стать извращенцами…

Поглаживая синяки и передавая по кругу бутылки — для храбрости, — соседи заводили разговоры о контратаке и мщении. Стила по-прежнему не было. Почему-то Лэйнгу казалось, что тот должен быть здесь — будущий вождь, гораздо более значительный, чем Кросланд. Несмотря на травмы, Лэйнг ощущал подъем и силу и хотел вернуться в драку. Темнота придавала уверенности; это была естественная среда обитания в высотке. Лэйнг гордился собой — он научился передвигаться в совершенно неосвещенных коридорах — по три шага, не больше, — останавливаться и слушать тишину; даже по собственной квартире он двигался, пригибаясь к полу.

Настоящий свет высотки — это мгновенная фотовспышка, помогающая запечатлеть миг желанного насилия, чтобы потом пересматривать снимки в вуайеристском задоре. Что за порочные виды электрической флоры появятся на запачканных коврах в коридоре в ответ на новый источник света? Полы были завалены засвеченной фотопленкой, — хлопьями, выпадающими под внутренним солнцем.

Взвинченный алкоголем, Лэйнг с трудом встал, когда соседи, словно пьяные студенты, принялись пихать друг друга, подстегивая храбрость. Они спустились во тьме на три этажа и вошли в анклав брошенных квартир на 22-м; проходя по пустынным комнатам, пинали экраны телевизоров и били кухонную посуду.

Чтобы прочистить мозги, прежде чем идти спасать сестру, Лэйнг пошел на балкон и сунул в рот два пальца. Нити светящейся слизи протянулись по фасаду здания. Согнувшись над перилами, Лэйнг слышал, как по коридору ходят соседи. Когда уйдут, он пойдет искать Алису.

За спиной вспыхнул электрический свет и начал мигать, как сердце с аритмией.

— Смотрите, Лэйнг, — позвал знакомый четкий голос ортодонта. — Это интересно.

Стил кружил по комнате, держа в руке шпагу из трости. Время от времени он делал выпад в пол, словно репетировал мелодраму.

Лэйнг осторожно подошел к двери, радуясь, что Стил нашелся, но понимая, насколько беззащитен, если тому придет в голову какая блажь. Лэйнг полагал, что Стил поймал хозяина квартиры или бродягу, который нашел тут приют, но в спальне никого не было. Потом, последовав взглядом за лезвием шпаги, Лэйнг увидел, что Стил загнал под туалетный столик небольшого кота. Стил метнулся вперед, взмахнул парчовой шторой, сорванной с окна, и потащил испуганное животное в ванную.

— Погодите, доктор! — Голос ортодонта был пропитан странной ледяной радостью, как у эротической машины. — Не уходите…

Свет продолжал мигать; Лэйнг словно смотрел страшную кинохронику. Сам себе поражаясь, он наблюдал, как Стил расправляется с котом под шторой. По какой-то уродливой логике ортодонт, мучивший животное, получал двойное удовольствие от присутствия брезгливого, но очарованного свидетеля.

С трудом оторвавшись от зрелища, Лэйнг молча вышел. Он осторожно шел по темному коридору, а в дверях разоренных квартир мигал свет от опрокинутых на пол ламп, от телеэкранов, в последний раз вернувшихся к жизни. Где-то звучала тихая музыка. В пустой спальне кинопроектор докручивал последние кадры порнофильма на стену перед кроватью.

Добравшись до квартиры Алисы, Лэйнг помедлил, не зная, как объяснить свой приход. Но когда сестра открыла дверь и поманила его, Лэйнг тут же понял: она знала, что он придет. Два чемодана, уже собранные, стояли в гостиной. В спальне беспробудным сном спал Фробишер, рядом стоял полупустой ящик виски.

Алиса взяла брата за руку.

— Ты поздно, — сказала она с упреком. — Я давно жду.