Читаем Высотки сталинской Москвы. Наследие эпохи полностью

На строительстве МГУ бумажная масса широко применялась для изготовления вентиляционных и потолочных декоративных решеток, а также деталей люстр. Что это дало? На предусмотренные проектом падужные вентиляционные решетки актового зала потребовалось бы 5,5 т алюминия. Решетки же были выполнены не из алюминия, а из бумажной массы. Кроме экономии металла, это в 10 раз сократило стоимость их изготовления. Производство изделий из бумажной массы не требовало рабочих высокой квалификации и сколько-нибудь сложного оборудования. Все изделия по мере необходимости покрывались любыми красочными составами или пленкой цветного металла методом шоопирования. Решетки, детали, люстры, изготовленные из бумажной массы и шоопированные под бронзу, невозможно по внешнему виду отличить от настоящих бронзовых изделий. Они очень хорошо поддаются всевозможной обработке – шлифовке, резке, пилке и долговечны даже в неблагоприятных условиях[251].


Для приготовления 1 кг бумажной массы (мастики) берется (в г):

Мел молотый – 450

Клей казеиновый марки ОБ – 200

Олифа натуральная – 100

Канифоль – 20

Бумажная пыль (кноп) – 200

Квасцы алюминиевые – 15

Глицерин технический – 15


В горячую кипяченую воду всыпают сухой казеиновый клей (половину нормы) и тщательно размешивают до исчезновения комков; засыпают мел, вливают олифу (половину нормы) и все тщательно перемешивают до получения сметанообразной однородной массы. Затем высыпают бумажную пыль (кноп) и остаток олифы с предварительно растворенной в ней канифолью; все вторично размешивают до получения однородной массы (канифоль перед смешиванием с олифой должна быть расплавлена). Затем вливают остатки разведенного в воде казеинового клея, растворенные в воде квасцы, глицерин и тальк. Смесь тщательно перемешивают, и масса готова.

Весь процесс замеса, который производится в тестомешалке или мешалке другого типа, длится 50–60 мин. Масса, покрытая мокрой тряпкой, может храниться в металлической таре 2–4 дня.

Для изготовления детали берут нужное количество мастики, месят ее с добавкой мела до получения густого теста и раскатывают в листы толщиной от 3 до 6 мм, в зависимости от рельефа детали. Затем листы поступают в формы. Формы могут быть клеевые и формопластовые.

Клеевые формы предварительно смазывают стеарино-керосиновым раствором; формы из формопласта смазки не требуют. Раскроенный по размерам лист накладывают на форму и осторожно проминают пальцами по всему ее рельефу. Затем накатывают мастичные валики и прокладывают их в углубленные части рельефа и наиболее тонкие места. При необходимости (например, для вентиляционных решеток) закладывают проволочную арматуру, втапливая ее в мастику.

Для большей прочности тыльная сторона мастичных изделий оклеивается бумагой; в состав клейстера входит (на 1 кг) мучной смет – 300 г, казеиновый клей ОБ – 100 г и вода – 600 г.

Пустоту, образовавшуюся с тыльной стороны детали, засыпают сухими опилками; накладывают щиток из фанеры и переворачивают форму вместе с изделием. Затем форму снимают и изделие помещают в сушильную камеру. Сушка длится 8 часов при температуре 50–60 "С. После просушки деталь зачищается мелкой шкуркой[252].

С начала 30-х годов в Москве основным источником света являлась лампа накаливания. Позднее появились газосветовые источники, использовавшиеся главным образом для вывесок больших витрин и реклам. Газосветовая лампа (натриевая лампа с тем же световым потоком, что и обычная лампа накаливания) требовала в то время электроэнергии в 3–4 раза меньше. Производство газосветовых ламп было поставлено на ламповом заводе Электрокомбината и на заводе «Светотехник». В 1936–1938 годах были осуществлены и опытные установки этих ламп: на улице Горького и на Красноказарменной улице (ртутные лампы); на Большой Ордынке, Люсиновской улице и Нагатинском шоссе (натриевые лампы). Как отмечалось, результаты наблюдений показали неудовлетворительные свойства этих ламп для городских условий, вследствие неприятных оттенков, которые получали освещаемые предметы. Особенно неприятное впечатление производили лица людей, которые «теряли свой естественный цвет» вследствие отсутствия в спектре указанных ламп красных лучей. От дальнейшего применения этих ламп воздержались, рекомендовав устранить ряд недостатков, в том числе исправить спектр и снизить стоимость[253].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура
Петербург: вы это знали? Личности, события, архитектура

Знали ли вы, что в Петербурге жил брат французского революционера Марата? Чем примечательна дама, изображенная на одном из лучших портретов кисти Репина? Какова судьба продававшихся в городе мумий? Это лишь капля в море малоизвестных реалий, в которое будет невероятно интересно окунуться и обитателям Северной столицы и жителям других городов.Эта книга – сборник популярно написанных очерков о неизвестных или прочно забытых людях, зданиях, событиях и фактах из истории Петербурга.В книге четыре раздела, каждый из которых посвящен соответственно историческим зданиям, освещая их создание, владельцев, секреты, происходившие в них события и облик; памятным личностям, их жизни в городе, их роли в истории, занимательным фактам их биографии; отдельный раздел в честь прошедшего Года Италии отведен творчеству итальянских зодчих и мастеров в Петербурге и пригородах и четвертая часть посвящена различным необычным происшествиям.Издание отлично иллюстрировано портретами, пейзажами, рисунками и фотографиями, а все представленные вниманию читателей сведения основаны на многолетних архивных изысканиях.

Виктор Васильевич Антонов

Скульптура и архитектура / История / Образование и наука
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура