Читаем Высоцкий. На краю полностью

По мнению многих друзей Высоцкого, лучшей из его таганских пассий являлась Татьяна Иваненко: «…была она хороша собой необычайно — создатель потрудился на славу. Сокрушающая женственность внешнего облика завораживала, вызывала неодолимое, немедленное желание выказать себя рядом с ней абсолютным мужчиной и раз и навсегда завладеть этим глазастым белокурым чудом. Но не тут-то было… За хрупкой оболочкой ундины таилась натура сильная, строптивая, неуступчивая. Она казалась пугающим воплощением физического и душевного здоровья, и по-армейски прямолинейная правильность ее жизненного графика обескураживала. Принципиально непьющая и некурящая, волевая и уверенная, разительно отличалась она от своих юных сестер по ремеслу, разноцветными мотыльками бестолково порхающих в свете рампы…» Даже Людмила Абрамова признавала, что «самой умной из тех женщин, к которым Высоцкий был неравнодушен, оказалась Иваненко… Я ею восхищалась и ей завидовала».

Когда молодая актриса пришла в Театр на Таганке, Владимир Семенович не мог не обратить на нее внимания. С осени 1966 года их роман стал темой закулисных пересудов. Лариса Лужина, дружившая с Таней, как могла, старалась помочь влюбленным в решении непреодолимых в те годы квартирных проблем («несколько раз они встречались у меня дома, а я на время уходила…»). Лужина считала: «Роман у них был красивый… У Володи была безумная любовь… Он же увел ее от мужа… Отношения между влюбленными складывались непросто: бурные ссоры сменялись великим примирением, обожанием. Как-то пришли к нам счастливые-пресчастливые, поклялись, что больше никогда не расстанутся. Я была искренне рада, поскольку очень любила эту пару. И вдруг трах-бах! — не проходит и двух месяцев, как среди ночи Володя заявляется… с Мариной Влади. Леша (тогдашний муж актрисы. — Ю.С.) давай меня будить: «Вставай скорее, к нам сама Влади пожаловала!» А я за это на Высоцкого разозлилась — словами не передать. Сработала женская солидарность: «Ну и что, если Влади? Не выйду к ним, и баста! Даже чистого белья не дам. Пусть на раскладушке как хотят вдвоем укладываются. И водку свою сами пьют — я даже не пригублю…»

Околотаганской публике («сырам») Татьяна Иваненко запомнилась разве что ролью Женьки Комельковой в спектакле «А зори здесь тихие…». Остальные работы были из разряда «на подносах»: 2-я придворная дама в «Галилее», плакальщица в «Пугачеве», подруга дома в «Мастере» и т. п. То ли из желания, чтобы Таня почаще была рядом, то ли из стремления помочь ей подзаработать Высоцкий то впихивал ее в концертные бригады, то упрашивал Карелова или Юнгвальд-Хилькевича снять ее хотя бы в крошечных эпизодах.

Однако позже именно Высоцкий восстал против того, чтобы Татьяна исполняла роль Офелии в «Гамлете», так как Марине будет неприятно видеть их вместе на сцене. Но стоило Влади отлучиться из Москвы, свидетельствовал «Ангвальд», Володя тут же притаскивает Таню к нам в Одессу.

Романы Высоцкого с Иваненко и Влади шли как бы параллельно. Сердце разрывалось напополам, но он ничего не мог с собой поделать.

Кремлевский вольнодумец, переходящий из рук в руки, как эстафетная палочка, вечный помощник вождей ЦК КПСС Георгий Шахназаров, в доме которого нередко гостевал Владимир (с гитарой и без), вспоминал, как Высоцкий, близко никого не подпускавший к обсуждению своих личных проблем, вдруг затеял странный разговор, на ком ему жениться. Дескать, стоит перед выбором — или актриса нашего театра, или Марина.

«— Володя, я тебе удивляюсь, женись на той, которую любишь.

— В том-то и дело, что люблю обеих, — возразил он, и мне на секунду показалось, что не шутит, действительно стоит перед выбором и ищет хоть какой-нибудь подсказки.

— Тогда женись на Марине, — брякнул я безответственно, — все-таки кинозвезда, в Париж будешь ездить…»

Поначалу серьезной соперницы в Марине Влади Татьяна не видела. И напрасно. Только почувствовав жар, полыхающий от безумного романа с «белокурой французской русалкой», она инстинктивно насторожилась и начала плести паутину вкруг ускользающего из объятий возлюбленного.

«Были слезы, угрозы, все одно и все то же…»— бесконечное выяснение отношений с глазу на глаз, по телефону, в театре и среди друзей. Доводила до исступления Нину Максимовну: «Если эта сука и шантажистка не прекратит звонить по ночам и вздыхать в трубку, я не посчитаюсь ни с чем, приду в театр и разрисую ей морду — пусть походит с разорванной физиономией». Мама считала, что «надо поскорее разбить его романы. Тот дальний погаснет сам собой, все-таки тут расстояние, а этот, под боком, просто срочно необходимо прекратить».

Как утверждал Юнгвальд-Хилькевич, «Иваненко занимала в жизни Володи места не меньше, чем Марина.

Если не больше. Володя, к сожалению, не признавал родившегося ребенка… Для меня Таня всегда была любимой женщиной Высоцкого. Однажды, сидя рядом с ней в театре, я попросил поцеловать ее в щеку. Она укусила меня под глазом и сказала: «Я, кроме Володи, никого не целую». Даже поцелуя не могла себе позволить. Гениальная девка!..»

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии