Высоцкий. На краю

Затем Любимов решает: пора обратиться к самому Брежневу. Выше — только Бог.

«Уважаемый Леонид Ильич! Понимаю, насколько Вы заняты. И все же позволю себе обратиться к вам по вопросу, который хотя и может, на первый взгляд, показаться мелким, незначительным, но на самом деле является вопросом принципиальным. Речь идет о Театре на Таганке… Меня можно снять с работы. Можно даже закрыть Театр на Таганке. Дело не в личной судьбе одного или группы артистов. Здесь встают более общие вопросы. Кому это выгодно? Какие проблемы это решит?..»

Чуть позже Любимову позвонили из канцелярии Брежнева: «Спокойно продолжайте вашу работу. Товарищ Леонид Ильич Брежнев желает вам удачи». Великодушный генеральный секретарь даровал театру жизнь.

А Константин Георгиевич Паустовский тихо скончался И июля того же, 1968 года.

В конце мая Высоцкий залег в Люблинскую больницу — надо бы привести себя в форму перед сибирской поездкой на натурные съемки фильма по можаевскому сценарию «Хозяин тайги». Лежал себе в палате будущий бригадир Рябой, тихонько напевал под нос: «Цыганка с картами. Дорога дальняя. Дорога дальняя, казенный дом…» И накаркал. Очередной посетитель, сунув гостинцы в тумбочку, вручил свежий номер «Савраски» — «Советской России» и пробормотал: «Почитай, Володь. Я понимаю: гонцов, приносящих дурные вести, казнили. Но ты уж меня пожалей…»

Ну вот, и дождался. Ты жаждал славы, признания? Получай, вот тебе статья «О чем поет Высоцкий»…

«Летом был в отпуске в Москве, — рассказывал Кохановский. — Звонит Володя и спрашивает, читал ли я сегодняшнюю «Советскую Россию» — «Нет, — говорю, — не читал. А что там такое?» — «А там, — говорит Володя, — жуткий материал про меня».

«…Быстрее вируса гриппа распространяется эпидемия блатных и пошлых песен, переписываемых с магнитных пленок… Мы очень внимательно прослушали… многочисленные записи таких песен московского артиста В. Высоцкого в авторском исполнении, старались быть беспристрастными… В них под видом искусства преподносится обывательщина, пошлость, безнравственность. Высоцкий поет от имени и во имя алкоголиков, штрафников, преступников, людей порочных и неполноценных. Это распоясавшиеся хулиганы, похваляющиеся своей безнаказанностью…»

А вот уж совсем не к месту:

«В программной песне «Я старый сказочник» Высоцкий сообщает:

Но не несу ни зла я и ни ласки..
Я сам себе рассказываю сказки…

Ласки он, безусловно, не несет, но зло сеет. Это несомненно».

Значит, и Кукину бумерангом досталось. А Юра Визбор вообще может привлечь Высоцкого за плагиат, коль он, по воле этих журналистов, считается автором песни про технолога Петухова.

«Мы слышали, что Высоцкий хороший драматический артист, и очень жаль, что его товарищи по искусству вовремя не остановили его, не помогли ему понять, что запел он свои песни с чужого голоса.

Г. Мушта, преподаватель консультационного пункта Государственного института культуры, А. Бондарюк (наш кор.), Саратов».

— Ну, как, Гарик, прочел? — в конце дня опять позвонил Высоцкий. — Что посоветуешь? Ты ж у нас матерый газетный волк?

— Прежде всего, не пороть горячки, — успокоил друга Кохановский. — У меня в «Савраске» товарищ есть, Новиков. Мы с ним вместе в Магадане работали. Я попробую его найти, что-нибудь выясню. Кстати, они крупно прокололись, раз чужие песни тебе приписали. Не переживай!

Новиков оказался надежным мужиком, навел справки: было указание опубликовать статью по Высоцкому, но для острастки, без «оргпоследствий».

Ага, но через неделю звонит Котеночкин, который еще недавно предлагал озвучивать Волка в своем первом мультике «Ну, погоди!»:

— Володя, извини, пролет. На пленуме ЦК комсомола сказали, что ты — одиозная фигура, тлетворно влияющая на советскую молодежь. Утвердили Папанова.

Да пошли вы все!..

Зато Мариночка снова в Москве, приехала доигрывать свою Лику Мизинову. Высоцкий возобновил осаду, ищет встреч, днюет и ночует на съемочной площадке «Сюжета», часами просиживает в гримерных. Это ему дорого обходилось: Таганка предъявляла счета. За Высоцкого перед Любимовым оправдывался Сергей Юткевич: дескать, это он виноват, не доглядел, не удержал… Словом, нес вздорно-прелестную чепуху. Впрочем, авантюрной натуре Юрия Петровича фантастический роман актера его театра очень даже нравился. Мол, мы тоже не лыком шиты…

Однажды во время съемок Владимир появился немного под-шофе. Марина уже привыкла к его неожиданным возникновениям: «А вот и мой паренек!» «Я находила его симпатичным, немного смешным, кем-то вроде «середнячка», — рассказывала Влади. — «Русский молодец» небрежно одет, коротко стрижен. Он невысок и круглоголов. И вдруг он меня приглашает танцевать. Он пытается поцеловать меня в шею! Я хохочу, как бы говоря этим: «Но послушайте, нет, как же так?!» Потом он говорил мне, что был этим ужасно раздосадован. Это было так смешно! Мне казалось совершенно немыслимым, чтобы наши отношения были иными, нежели дружескими».