Высоты

7 Казалось, золотая оболочка разорвалась. Она вздымалась вверх высоким снопом горящего пожара, полыхая в лучах заходящего солнца. Морщины покрыли овальное тело шара, и никто теперь не смог бы сказать, что уверен в целости оболочки. Сквозь складки и морщины стратостата проступало рыхлое тело резинового баллонета, который успел, благодаря аппаратам, вобрать в себя до 14.000 кубометров гелия из тех 64.000, что утром наполняли золотой шар. Именно это спасало от аварий и уравновешивало всю систему.

Команда работала молча. Только шорох песка и свист ветра слышались в середине...

Земля кружилась в голубой облачной бездне, ибо сам «Комсомол» кружился вокруг собственной оси. Ясная поверхность коегде взбаламученных облаков пылала от красного заката и шла навстречу гондоле. Если бы не близость посадки, ученые примостились бы у окон гондолы.

- 48 – А закат пылал невероятно, и не вверху, а внизу. Один за другим тепловые удары сыпались на «Комсомол». Низинный воздух волной перекинулся на шар и засвистел в тросах и парашютных устройствах. Похоже было, что оболочка действительно прорвалась, потому что гондола резко дернулась.

Дрожащая стрелка альтиметра подползла к цифре 7.600 метров.

Али быстро развинтил люк гондолы, проверил парашютное снаряжение Инны и сунул ей в зубы какую-то странную трубку. Сам сжал губами такую же трубку и посоветовал Феде последовать за ним... Больше Инна ничего не слышала и не видела...

Растрепанная, развеянная ветрами, вылетела Инна в родные глубины сини. Не дергая кольца парашюта, пошла тяжелым камнем вниз, а освобожденный стратостат натянулся, как резина, и содрогнулся от толчка. Молодая девушка попрощалась с товарищами быстрым взмахом руки.

Инна падала, и в крутых витках морозного сальто-мортале считала секунды. Крепко держала в зубах трубку кислородной подушки и незаметно дышала, боясь пропустить тот математически точный момент, когда нужно рвануть кольцо парашюта и повиснуть на шелковой вязи гладкого полотна.

Считать — как это трудно! Сколько требуется выдержки, чтобы не рвануть кольцо на тридцатой секунде вместо пятидесятой или сороковой.

Прыжок с горных гиндукушевских высот, с ближней границы стратосферы, побежденной тремя комсомольцами, — в самом деле достоин третьей степени значка «Готов к труду и обороне».

Разреженный воздух свистит пулей. Тело безумно крутится вокруг своей оси и, если бы не ватный комбинезон, на землю спустились бы обмороженные останки упорной комсомолки.

— 31, 32, 33, — считает, темнея, Инна — и хочет рвануть кольцо. Но это грозит бедой — стратостат может упасть на плечи и разорвать напряженный круг твоего парашюта. К тому же в разреженном воздухе нет смысла раскрывать шелковый зонт — его лучше надует внизу.

- 49 – Боясь пропустить минуту раскрытия, Инна открывает глаза и глядит на землю. Земля кружится и темный круг раз за разом прыгает вокруг нее, плывя в голубом экстазе тяжелыми облаками и туманами. Темные проколы созвездий неподвижно застыли в глазах и посыпают все черным зерном.

На сорок шестой секунде Инна решительно дергает кольцо и вскрикивает от боли. Ленты шелковых строп врезаются в тело и чуть не ломают кости. Но боль быстро исчезает, и теплая волна воздуха победно бьет в лицо. Огромный зонт парашюта, загоревшийся в вечернем свете солнца, встает над ней белой каймой и покачивается от напряжения.

Белые волнистые облака с плывущими горбами лежат внизу.

Косые взмахи циклонных лезвий свидетельствуют о буре, о страшном ветре. Чистый прозрачный воздух окружает Инну. Ясная трехкилометровая высота играет озоном и зимней грозой, и нежные далекие «стратусы» укрывают ее материнским теплом. Инна замерзла. Ей холодно, но чувство счастья затопляет сердце. От радости она начинает тихо смеяться.

Какое счастье, — какая панорама! Она между двух облаков.

Низина со всеми ее облачными колодцами, прорывами в черное ущелье неизвестной земли, сейчас пылает ослепительным льдом.

Облака горят огнями отражений. Плывущие клочья пара смешат Инну. Пережив первые минуты счастья, она поднимает голову и начинает искать глазами стратостат.

— Что с ним? Что с товарищами, с научным материалом, который они собрали на двойном 87-километровом пути?

Полная тревоги, она видит золотой продолговатый шар с серым баллонетом, под которым выплывает «Комсомол»; стратостат напоминает теперь большой восклицательный знак с серебряной точкой внизу. Он блуждает в верхних облаках и словно горит без конца. Парашютные полотна бывшей золотой оболочки неровно колыхаются от кривых, загнутых вниз траекторий.

Инна следит за эволюциями «Комсомола». И пока собственный парашют спокойно опускает ее, стратостат снова начинает

- 50 – быстро падать. Достигнув высоты в пять тысяч метров, он выбрасывает из себя какую-то точку, напоминающую человека.

— Кто это? Наверное, Мурзаев, — предполагает Инна Шевченко и напряженно следит за движением обеих точек.

Первая быстро и решительно падает вниз, кувыркаясь, а вторая — титаническая по сравнению первой — поднимается выше и, как планетарная медуза, шевелит своим золотым парашютом.