Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Все преподаватели распределялись по отделениям, согласно занимаемой кафедре, преподаватели общеобразовательных предметов относились к тем отделениям, с которыми преподаваемые ими предметы «имели сродство»: так преподаватели словесных наук и лекторы иностранных языков были приписаны к философскому отделению (§ 110–114). Делался акцент на специализации преподавателей: соединение наук в одну кафедру, перемещение с кафедры на кафедру осуждалось и отменялось. Для приготовления преподавательских кадров вводилась система приват-доцентуры[444]. Отделения имели значительную самостоятельность: «ближайшее наблюдение» за преподавателями и общим ходом учебного процесса по отделению вверялось декану (§ 115), избираемому отделением из ординарных профессоров на 4 года и утверждаемому Святейшим Синодом (§ 116). Собрания отделения включали всех профессоров и доцентов, могли быть приглашаемы приват-доценты и лекторы, если решались вопросы, связанные с преподаваемыми ими предметами (§ 119).

В проекте Комитета 1868 г. появились еще два важных положения, ставших отличительными чертами нового Устава: особое устроение выпускного курса (§ 133) и публичная защита магистерских и докторских диссертаций (§ 139). Проект не скрывал многозадачности и неопределенности этой новой для академий формы: слушание лекций по педагогике и практически-педагогические занятия…. изучение науки по первым ее источникам и научный всесторонний анализ этих источников, ознакомление с лучшими иностранными и отечественными сочинениями, посещение лекций в университетах или «в иных специальных установлениях», «приготовление магистерской диссертации»[445].

Объяснительная записка напоминала, что преобразование академий последует университетской реформе 1863 г.[446] Это задавало проекту определенный настрой: речь идет о специальном высшем учебном заведении, и главная цель – устроить его сообразно с общими разумными принципами высшего образования. Здесь же указывалось назначение академий – приготовление образованных пастырей Церкви, но далее это назначение не упоминалось среди целей академий. Более того, от троякой цели, поставленной перед духовными академиями в 1808 г., оставалось лишь две ее составляющие: научная и практико-педагогическая. «Богословский радикализм», приближающий академии к богословским факультетам, не осуществлялся. Было, правда, указано, что российские университеты могут посодействовать духовным школам в педагогической задаче. Внешние функции духовных академий, вместе с соответствующими органами – Конференциями и Внешними правлениями – упразднялись, как мало способствующие основному предназначению академий. Внутренние правления превращались в Советы, через которые корпорация могла участвовать в организации учебного процесса.

Проект предполагал сосредоточить деятельность академий на ученой и учебно-богословской цели, для достижения которой при академиях разрешалось образование ученых обществ. Комитет признавал, что освобождение от педагогических забот и приближение академий к виду богословских факультетов дало бы необходимую свободу, которой обладают все высшие специальные учено-учебные заведения, но этого не делал. Подчиняя педагогическую задачу научной, проект ограничивал курс духовных академий науками, «существенно необходимыми как для всестороннего и основательного богословского образования, так и для успешного движения и развития самой богословской науки», и подготовку наставников для семинарий только по этим предметам[447]. Но практически это приводило лишь к выведению из программ физико-математических наук, с сохранением всех остальных. Три отделения, предложенные проектом, принципиально отличались от проектов Конференций: там из числа общеобязательных предметов выводились небогословские или «второстепенные», комитетский проект в отделения выводил основные богословские науки. Образующим принципом был заявлен не педагогический, а научно-богословский: выделялись «богословские науки положительные», «богословские науки исторические», «науки философские». В каждом отделении должны были даваться ученые степени по соответствующим наукам, в том числе по философии, при этом докторская степень требовалась для всех профессоров, ординарных и экстраординарных.